Сергей Самаров - Красные волки

– Руки отцепите… – Пленник уже не рычал, и угрозы в его голосе не было, как не было и вызова, с которым он встретил офицеров. Была только просьба. Пока еще не униженная, не раболепная, но скоро она могла стать и такой. – Не могу больше так стоять…

– Будем говорить?

– Будем… – севшим голосом тихо пообещал он.

Пленник «сломался»…

Капитан удовлетворенно хмыкнул, вернулся в коридор, не закрывая дверь, и занес два стула – для себя и для майора. Пленнику такой стул обычно не предлагается, поскольку простой стул в руках противника легко обращается в оружие. Этот принцип в любом месте, где проводят допросы, хорошо знают, и там стулья или табуреты просто к полу привинчивают. Здесь же таких специальных предметов мебели, которые можно было бы к полу привинтить, не существовало, поэтому капитан Шереметев решил обойтись удобствами только для себя и для начальника штаба.

Офицеры расселись под углом в сорок пять градусов к пленнику. Оба ногу на ногу забросили, показывая свою расслабленность. В действительности из этой позы, если пленник вдруг попытается кого-то атаковать, очень легко нанести встречный удар ногой и остановить атаку.

– Руки отцепите, – попросил пленник.

У него появилась маленькая надежда на передышку, когда спецназовцы вернулись в его камеру, но он не знал такого простого и классического приема ведения допроса, как многократный переход от надежды к отчаянию. Этим приемом все следователи и дознаватели умеют пользоваться, и даже вопросы ставят так, чтобы поколебать допрашиваемого, сначала давая ему надежду, потом резко и безжалостно носом в содеянное тыкая. Но и Шереметев, и Коваленко теорию допросов изучали и по учебникам, и на практике, и сочувствия к пленнику не проявляли.

– От тебя зависит, как скоро ты руки опустить сможешь, – сказал Коваленко, разыгрывая роль «доброго» следователя. Значит, капитану предстояло играть роль «злого».

– Его, Юрий Витальевич, вы можете обнадеживать, но сами, прошу вас, не обнадеживайтесь, – предупредил он майора. – Я не верю, что этот урод будет откровенным. Может, вообще его так продержать сутки и только потом допрашивать?

– Если хочет отдохнуть хотя бы на время допроса, будет откровенным. И чем больше будет говорить, тем дольше отдыхать будет. Главное, чтобы говорил интересное, иначе нам может надоесть. Мне кажется, он человек разумный и знает, что мы в любом случае своего добьемся. Хоть мытьем, хоть катаньем… Простым разговором по душам не получится, применим другие меры. Сделаем укол скополамина [20]. Тогда сам, без наших вопросов, без умолку начнет болтать, расскажет гораздо больше, чем знает. У меня в сейфе несколько ампул найдется…

– Скополамин – штука хорошая, – согласился капитан. – Можно и сразу укол поставить.

– Ставить? – спросил майор пленника.

Тот явно не знал, что такое скополамин, но само название препарата бандита слегка напугало и сделало сговорчивее:

– Так скажу. Спрашивайте. Только руки отцепите.

Переглянувшись с майором Коваленко, Григорий Владимирович неторопливо подошел, дотянулся и своим ключом расцепил наручники. Позволил пленнику опустить руки и уже в нижнем положении защелкнул их снова. Совершенно ни к чему давать пленнику надежду на относительную свободу. К тому же наручники, оставленные только на одной руке, тоже становятся оружием. Правда, это уже было элементом из программы обучения спецназа ГРУ, где любой предмет, попавший под руку или в руку, должен становиться оружием – хоть карандаш, хоть пепельница. Но бандит мог дойти до этого интуитивно. Наручники же на двух руках стесняли свободу владения руками и делали бандита безопасным.

– Итак… – начал Шереметев, вернувшись на свой стул.

– Спрашивайте, – поднял голову бандит, показывая свою готовность к сотрудничеству.

– Где сейчас Борзов?

– Откуда я знаю? Я с ним уже давно не виделся. Я слишком мелкий человек, чтобы с ним напрямую общаться. Он – эмир, а я простой моджахед.

– А кто знает?

Пленник не торопился ответить, долго раздумывал, и эти раздумья капитану не понравились.

– Труба по тебе скучать начинает, быстрее соображай!

– Урзай с ним договаривался. Наверное, Урзай лучше всех знал его планы. Он нами всеми командовал.

– Где Урзай?

– Его завалило камнями. На базе. Как только обстрел начался…

– Ты уверен?

– Я сам видел. Его первого завалило. Сразу придавило, когда потолок провалился.

– На какой машине Урзай ездил? – решил внести свою лепту в допрос и майор Коваленко. – В последнее время. На какой?