Сергей Самаров - Повелитель баталий

Через какое-то время он встретится со второй группой. Чем это нам грозит? Все по большому счету зависит от того, как беглец воспринял взрыв. Понял ли он, что тот стал следствием выстрела? Ведь этот везунчик мог предположить, что такая беда произошла по какой-то иной причине.

С полутора сотен метров практически невозможно услышать звук выстрела «Винтореза». Увидеть, что в рюкзак попала пуля, тоже никак нельзя. Она ударила, и сразу же, без всякого временного промежутка раздался взрыв. Нельзя совместить эти два факта и сделать правильный вывод. Значит, бандит не сможет сказать, что их атаковали.

А рискнет ли вторая группа подойти к тем, кто нес контейнеры? Спасать там уже некого. Все, кроме одного, который смог убежать, уже упали и не шевелились. Первый погиб от моей пули и взрыва, остальные – от поражения зарином. Распыление отравляющего вещества произошло так близко, что спастись было уже невозможно. Одной минуты, как я помнил, вполне достаточно, чтобы человек перестал дышать.

Но вот какова стойкость зарина, которым начинены контейнеры, находящиеся в рюкзаках бандитов – этого я не знал. Вообще-то, зарин не относится к числу стойких химических соединений. Если люди из второй группы знают, через какое время произойдет распад газа, когда именно данное место станет безопасным, то они могут сюда прийти и посмотреть, что случилось с этим контейнером, поинтересоваться, почему он взорвался. Найдут ли бронебойную пулю – это вопрос открытый.

Но не имел возможности спуститься туда. Мне следовало возвращаться, потому что уже начинало смеркаться. Я знал, что у здешних сумерек медленное начало, но быстрое продолжение. Мне очень хотелось успеть засветло вернуться к своим.

Старший лейтенант Станиславский даже голову не поднял, когда я подошел.

Он не отрываясь смотрел на монитор планшетника, но все-таки сказал:

– Молодец, отработал на твердую четверку.

Он и младший сержант Чубо внимательно наблюдали за тем, что происходило по ту сторону скальной стены. Я, конечно, понимал, что это было не простое любопытство. Но меня слегка задело то обстоятельство, что мой точный выстрел в контейнер с зарином оценен только на твердую четверку. Я считал, что моя работа вполне тянула на пять с плюсом. Ладно, плюс можно было бы и убрать из-за того, что я упустил бандита-бегуна. Но пятерка оставалась в любом случае.

– Сделал, что мог. Если бы без оптики, то я подстрелил бы бегуна. Через нее трудно искать цель, да и практики у меня мало.

– Да, если бы была практика, ты его не упустил бы. Но на пятерку ты не тянешь. Никого не упустить – это было принципиально важно.

– Мне кажется, не произошло ничего страшного, – сказал младший сержант. – Первый выстрел был великолепный. Бандиты и не поняли, что случилось.

– Хорошо, если не поняли. Тогда что этот, как ты говоришь, бегун, сейчас объясняет людям из второй группы? Подскажи, если сможешь.

Я глянул на монитор через плечо младшего сержанта. Чубо тоже внимательно наблюдал за укрупненным изображением.

– Если это называется объяснением, тогда я вообще никому и ничего никогда не объяснял, – за меня прокомментировал младший сержант то, что мы сейчас видели. – Он, мне кажется, в драку лезет. Предъявляет претензии. Требует чего-то. Три его товарища тоже. Бандиты. Кажется, у них происходит разделение группы.

– Честно скажу, мне ужасно нравится, когда в рядах противника начинается разлад, – заметил старший лейтенант. – Пусть поругаются, подерутся, сами друг друга перестреляют. Нам меньше греха на душу брать! – Несмотря на не самую высокую оценку моей работы, наш командир взвода выглядел вполне довольным. – Что там собирается делать вон тот, длинный? – спросил он так, словно мы слышали разговор, происходящий в нескольких километрах от нас.

Высокий и сильно сутулый человек снял свой рюкзак, раскрыл его, покопался там и вытащил какой-то небольшой ящичек. Мой беглец слегка успокоился, перестал возмущенно размахивать руками и начал раздеваться. Высокий тип что-то сказал ему. Беглец снова оделся, закатал рукав рубашки.

Высокий человек набрал из ампулы в шприц какой-то препарат, стравил воздух и взял беглеца за локоть. Дальнейшее нам не было видно за спиной сутулого типа, но его действия мы понимали и так.

– Внутривенно укол ставит, – сделал вывод старший лейтенант Станиславский. – Скорее всего, атропин.

– Вы так хорошо видите, товарищ старший лейтенант? – наигранно удивился младший сержант Чубо, таким хитрым образом заставляя Станиславского подробно объяснить происходящее, чтобы и мы при случае знали, как себя вести.