Андрей Воронин - Слепой. Танковая атака

– Крепкий орешек, – усмехнулся Глеб. – А мне, как я понял, предлагается роль червячка? Я, в принципе, не возражаю. Старые танки, особенно немецкие – это любопытно. А банька, шашлычок и все прочее – просто-напросто заманчиво.

– Ты это Ирине расскажи, – посоветовал Федор Филиппович.

– Никак не получится, – с серьезным до мрачности видом возразил Сиверов. – Банька, шашлык и прочие приятные явления природы существуют не сами по себе, а являются составной частью выполняемого задания. Не могу же я разглашать оперативную информацию! Я только одного не понимаю: почему именно я?

– Например, потому, что я тебе доверяю, – сказал генерал.

– Спасибо, конечно, только это ничего не объясняет. Придется переформулировать вопрос: почему именно вы? Дело-то пустяковое! Странное, не спорю, но, как сказал один литературный герой, чем загадочнее преступление, тем проще его раскрыть. А тут все настолько загадочно, что сразу понятно, кого следует брать за штаны и трясти, пока не расколется!

– Дело далеко не такое пустяковое, как тебе кажется, – заметил Федор Филиппович.

– Ну разумеется! – мгновенно преисполнившись сарказма, воскликнул Сиверов. – А как же! Нынче ведь модно шить всем без разбора если не терроризм, то, как минимум, экстремизм. Сброшенная с постамента «тридцатьчетверка» – плевок в учебник истории, попытка поставить под сомнение наши заслуги в победе над фашизмом. А спаленная управа и того хуже. Это уже попахивает покушением на устои современной российской государственности, вооруженным бунтом…

– Совершенно верно, – спокойно согласился Потапчук. – То есть, верно все, кроме твоего тона. Оставлять такие вещи безнаказанными мы просто не имеем права, жалованье нам платят как раз за то, чтобы ничего подобного в России не происходило. Не найдем виновных сегодня – завтра, глядишь, где-нибудь на Чукотке отыщется запасной аэродром с заметенной снегом «летающей крепостью». Энергичные представители так называемого протестного электората свистнут с забытого всеми склада одну из первых атомных бомб, поднимутся в воздух и уронят этот подарочек на миллионный город – да вот, хотя бы и на Москву. Но, если тебе этого мало, скажу еще кое-что, после чего у тебя, надеюсь, пропадет охота препираться со старшим по званию и зубоскалить. Все дело в том, Глеб Петрович, что найти людей, которые угнали танк и устроили это безобразие в Верхних Болотниках – второстепенная задача, с которой ты, надеюсь, справишься мимоходом. Меня, как, полагаю, и тебя, интересует другой персонаж. Фамилия человека, которому принадлежит полигон со всем, что там находится, Кулешов. Сергей Аркадьевич Кулешов – тебе это имя, часом, ничего не говорит?

– Кажется, должно говорить, – напрягся Глеб. – Кулешов, Кулешов… Что-то чертовски знакомое!

– Не сомневаюсь, – кивнул генерал. – За то я тебя и ценю, что ты всегда относишься к заданию с полной ответственностью и стараешься разузнать и досконально изучить все, что может иметь хотя бы косвенное отношение к делу. Ну, вспоминай! Есть такая фирма…

– Вспомнил, – сказал Глеб. – «Спецтехремонт». Частная фирма, находящаяся в подчинении у «Оборонсервиса». Кулешов – один из ее соучредителей и до последнего времени выступал в роли исполнительного директора. Женат на одной из этих холеных истеричек с карманными собачками, которыми нынешний министр обороны наводнил свой аппарат. «Амазонки Сердюкова» – так, кажется, их называют. Отсюда связи и все прочее. В том числе и крупный госзаказ на утилизацию списываемых в настоящее время устаревших танков – тех самых Т-62, которые я в количестве двадцати единиц на скорую руку переоборудовал в подводные лодки – там, в Аравийском море… Топил и жалел, что не у кого спросить, откуда они взялись: танки говорить не умеют, а Пагава мог бы сказать, но не скажет. А к господину Кулешову я, помнится, планировал присмотреться, только не знал, с какой стороны к нему подойти. Это ведь буквально лежит на поверхности!

– Что именно? – поинтересовался Федор Филиппович.

Он самостоятельно организовал для себя новую порцию чая, всыпал туда две ложки сахарного песка и стал неторопливо размешивать. Серебряная ложечка мелодично позвякивала о края чашки, периодически попадая в такт льющейся из динамиков музыки. Ветер за окном продолжал дуть, пробуя на прочность оконные стекла, и было ясно, что вскоре он принесет в Москву непогоду.

– Золотая жила, – ответил на вопрос генерала Слепой. – Корпуса танков должны пойти на переплавку, а исправные запчасти – коробки передач, торсионы… не помню, что еще, – планируется продавать. Причем желание купить их изъявили уже более двадцати стран. Схема простенькая, она напрашивается сама собой: продаем якобы разрезанный и сданный в утиль танк целиком, в бюджет кладем стоимость этого самого торсиона или пары катков, а разница, и немаленькая, оседает у нас в кармане. Вуаля! Все просто, как блин, и очень по-нашему, по-русски: чем больше и наглее воруешь, тем меньше шансов, что тебя схватят за руку. Тут главное – не забывать делиться с нужными людьми. Отстегнул кому следует, и ты действительно неуязвим… Да, этот бронетанковый дебош в райцентре случился очень своевременно – как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Вы правы, Федор Филиппович, ваш подарочек мне, пожалуй, пригодится. Мелкая милитаристская страстишка господина Кулешова для нас очень удобна, поскольку дает шанс подобраться к нему вплотную. Пагавы нет, выручка от последней сделки уплыла буквально из рук, а выручка-то ожидалась немалая!