Кирилл Кудряшов - Из последних сил

Впервые в своей жизни Горбунов решил рискнуть. Миром правит тот, кто владеет информацией, и он хотел знать, что же такого носит в своей голове киллер, убравший в свое время Гранита. А уже узнав это, он решит, как этим распорядиться… Сдать ли Балабина Шраму и надеяться на благодарность, или же использовать полученные знания как-то иначе. Все будет зависеть от того, что именно он узнает…

В крайнем случае, Балабина можно просто тихонечко пристукнуть. Шрам никогда и не узнает, что он успел побывать у Горбунова и все ему рассказать…

Прикинув, кто у него есть поблизости от Искитима, Николай набрал номер одного паренька, несколько раз оказывавшего ему услуги по уговариванию несговорчивых жителей на юге области. Три семьи никак не желали покидать свои частные дома, на месте которых планировалось построить торговый центр. Недвижимость не входила в сферу интересов Горбунова — его просто попросили помочь, он и помог.

— Задачу понял, Николай Михайлович, — рапортовала трубка, — клиента доставить к вам. Бить можно?

— Если потребуется. И не по голове. Он мне в здравом уме нужен.

— Понял. Сделаем в лучшем виде.

— Только, Женя, будь осторожен, — дал Горбунов последнее напутствие, — парень серьезный, к нему спиной поворачиваться не стоит. И недооценивать его не стоит.

— Троих борцух возьму! И биты! От нас сам Чак Норрис не отобьется!

— Надеюсь, надеюсь… Буду ждать звонка!

Николай Горбунов впервые в жизни рисковал по-крупному. Готовился пойти наперекор приказу одного из самых опасных людей на планете и лелеял надежду, что обладая информацией, ради которой заварилась вся кутерьма с Власовым-Балабиным, сумеет заставить этого человека поделиться властью.

Николай Горбунов совершал самую большую ошибку в своей жизни.

— Садись в машину, с тобой один человек поговорить хочет. Большой человек.

— Можете передать Шраму, что мне нечего добавить к уже сказанному. Я никуда не поеду.

— Слышь, кент, я тебе только раз по-хорошему говорю, дальше по-плохому будет. В машину к нам сел, быстро!

Парни вели себя громко и вызывающе. Брали нахрапом, привыкнув к тому, что при столь мощном напоре, подкрепленном покачиванием трех бит и одного топора, люди обычно делают именно то, что им говорят. Виола не сомневалась, что свое оружие они применят не задумываясь, но съежилась внутри машины она не из страха за него или за себя. Она боялась за них…

Она видела, как сжались в тонкую линию губы ее спутника, как сузились зрачки и как сдвинулись к переносице брови. Она уже знала этот взгляд и чувствовала, что за ним может последовать что-то страшное.

Выйти из машины и попробовать остановить готовящуюся бойню? Но что она может? И что успеет?

Ничего…

— Вас не предупредили, за кем вас послали, да? — сухо спросил Витя. Виоле показалось, что звучавший его словах холод мог бы отрезвить любого. Так не ведут себя перед четырьмя агрессивными быками. Ну, или ведут, когда точно знают: эти четверо против тебя — ничто!

— Все, кент, ты меня достал!

Бита взвилась вверх, к правому плечу парня и пошла вперед вместе с ним, понеслась, рассекая воздух. Но державший ее почему-то пошатнулся вправо, и бита, вместо того, чтобы врезаться Вите в плечо, ушла в сторону и ударила в челюсть одному из нападавших. Сама.

Поняв, что что-то не так, вперед ринулись сразу двое — с топором и с битой. Виола попыталась закрыть глаза, но не смогла… Она в деталях видела, как топор вырывается из держащей его руки и устремляется к голени второго парня, увлекая за собой и своего хозяина.

Тела смешались в кучу, на землю полилась первая кровь. Парни матерились в голос, еще не понимая, что случилось. Для них было очевидно — двое из них с трудом держатся на ногах. Один заехал другому битой в челюсть, другой — рубанул другу топором по ноге.

Но на этом Витя не закончил. Он не пугал, он работал…

Никаких картинных жестов, никаких пассов руками, только едва уловимые изменения в мимике — дернувшийся глаз, скривившийся уголок губ, и все четверо взмыли в воздух, удерживаемые невидимой силой за воротники футболок.

— Виола! Закрой глаза, пожалуйста!

Она хотела, но не закрыла. Поэтому она видела, как тому, кто первым взмахнул битой, в рот влетела уже знакомая Виоле пятирублевая монетка. Или другая такая же?

Удерживавшая его в вертикальном положении сила тут же исчезла, и парень повалился на землю, согнувшись пополам и царапая ногтями горло. Пытаясь вдохнуть, или выдохнуть, пытаясь выбить из горла заставший там кусок металла.