Владимир Угрюмов - Его звали Герасим

В квартире мне сразу кое-что не нравится. Кто-то здесь побывал, но это явно не Афанасий Сергеевич. Шмон навели довольно аккуратно, но все-таки зацепили оставленные мной сигнальные метки. Возможно, это люди Валерия Константиновича делали обычную проверку, но также не исключено, что теперь квартира утыкана «клопами» или еще какими-нибудь сюрпризами. В связи с Валдайской операцией возможно все. Звонит телефон. Поднимаю трубку после второго сигнала.

— Герасим? — это голос Валерия Константиновича.

— Да.

— У вас что-то произошло? — Мафиози встревожен.

— Все в порядке. Небольшие житейские заморочки, — усмехаюсь в трубку.

Недолгая пауза.

— Вам нужна помощь? — спрашивает наконец шеф, как мне кажется, с облегчением.

— Думаю, что нет. Ничего серьезного, — заверяю его.

— Я рад, что вы полны оптимизма… — хмыкает он. — Тогда до встречи.

— До свиданья, — кладу трубку. То, что за мной теперь постоянно следят, сомнений не вызывает. Взяв чистое полотенце, иду в ванную комнату. Надо привести себя в порядок и выспаться. Устал я за последнее время. Дела могут и подождать.

Выйдя из дома и покрутившись по прилегающим к Невскому улочкам, обнаруживаю, что меня пасут. Их двое. Один топает пешком, второй перемещается на зеленой «восьмерке». Прохожу дворами мимо Капеллы и на набережной ловлю частника. Поменяв пару машин, вижу, что оторвался. Вот и ладушки. Время — десятый час вечера, но еще светит солнце. Белые ночи. Люди гуляют, знакомятся, влюбляются, я же ношусь, увешанный оружием, и те, с кем я знакомлюсь, обычно не в восторге от встречи со мной. Чуют, что даже если им удается остаться в живых, то уж к услугам докторов придется прибегать до конца своих дней.

У метро «Горьковская» звоню из таксофона по номеру, который шесть лет назад выучил так хорошо, что, наверно, даже серьезная черепно-мозговая травма не помешает мне его вспомнить.

— Алло? — женский голос на том конце провода.

— Добрый день. Скажите, Анатолий Семенович все еще болен? — Спрашиваю я. Анатолий Семенович болеет вот уже шесть лет. Понятия не имею чем. И кто он такой, впрочем, тоже.

— Уже поправился. А вы привезли из деревни мед?

— Как и просили, настоящий, гречиховый. Прошлогоднего сбора.

— Мы ждем вас, спасибо. Как проехать вы знаете, — говорит незнакомая мне женщина.

Вешаю трубку. Понятно, что я никогда ее не увижу, потому что не знаю, где она живет. Вполне возможно, что такие, как я, звонят ей чуть ли не каждый день… Меня теперь будут ждать в условленном месте. Больше часа провожу в метрополитене, меняя ветки и направления, хотя слежки за собой я не заметил. Без пятнадцати двенадцать ночи мне открывают дверь в одном из старых домов на Петроградской стороне. Прохожу быстро в квартиру. Захлопнув за мной двери и заперев их, седой солидный мужчина в отлично пошитом сером костюме оборачивается ко мне, приветственно улыбаясь. Пожимаем друг другу руки, обнимаемся.

— Рад тебя видеть, — говорит мужчина, отстраняясь и с улыбкой разглядывая меня. — Сколько же лет прошло?! — качает он головой.

— Норма, Степаныч… — улыбаюсь я. — Не так и много.

Седой, как лунь, Степаныч невесело усмехается:

— Это для вас, молодых, немного, а для меня…

— Да будет тебе, — обнимаю его за мощные плечи, — ты еще всех нас переживешь.

По длинному коридору почти пустой квартиры проходим в комнату. Квартира эта служит только для таких вот нечастых явочных встреч.

— Разумовского… «Барса»… помнишь? — спрашивает грустно Степаныч.

— Ну да! Мы же с ним в Гонконге…

— Убили его…

Я Останавливаюсь.

— Как?! «Барса»?

Степаныч, тоже остановившись, молча кивает.

Не могу поверить услышанному. Опытнейший полевик, агент, по сравнению с которым рота Джеймсов Бондов показалась бы младшей группой детского садика, — убит!

— Где?

Генерал тянет меня, как пацана, за рукав в комнату. Проходим, садимся в мягкие кресла перед небольшим круглым столом. Налив минеральной воды в высокие стаканы, Степаныч берет заварной чайник и смотрит на меня:

— Тебе покрепче?

— Да.

Генерал наливает полчашки заварки и добавляет кипятка. Пододвигает ко мне сахарницу.

— Ребята работали втроем, — говорит он, задумчиво глядя, как я накладываю себе сахар. — В их задачу входило обнаружение и уничтожение штаба полевого отряда Шатуева в Чечне. Двоих, которые были с «Барсом», ты не знаешь, они из молодых. В общем, когда заварилась «каша» после уничтожения Шатуева, на парней насел отряд стволов под сотню. Они же взяли хорошую добычу: графики и схемы перемещений через перевалы отрядов контрабандистов! Бумаги эти нужно было во что бы то ни стало доставить к нам. Одного парнишку ранило. Правда, легко. «Барс» приказал им уходить, а сам остался прикрывать. Бой завязался нешуточный. Ребята вышли, а «Барс» нет. Когда федералы отогнали «духов», в ущелье насчитали более сорока трупов. «Барса» не нашли. Скорее всего, шатуевцы уволокли его тело с собой, чтобы поиздеваться хотя бы над мертвым. Они это любят. Живым бы он им не дался.