Анатолий Ромов - Миллиард долларов наличными

После того как Качуров зачитал приказ, Петраков разъяснил:

— Здесь, в этой папке, распечатки списков тех, кто переходит на «Тимирязев». Старший лейтенант, пустите папку по кругу, пусть каждый возьмет себе списки.

Подождав, пока разберут списки, добавил:

— И еще одно. Каждого из вас, лично, я хотел бы сегодня видеть у себя в каюте. Чтобы сказать на прощание несколько теплых слов. Дружески. Качуров объяснит вам, кому когда заходить. Все.

Значение этих слов все прекрасно поняли. Все знали Петракова и знали, что он сдержит слово и выдаст каждому в конце перехода обещанную денежную премию — от себя лично.

Оставшись ночью на яхте один, Седов, подремав часа два, проснулся. Сев на койке, нащупал в темноте каюты все, что приготовил за день. Две пустые брезентовые корабельные сумки, ремень для переноски тяжестей, фонарь с синим стеклом, электронную отмычку. Взяв все это, спустился с яхты. Осторожно, прячась в тень, подошел к дверям ангара. Прислушался.

Свистел ветер, вибрировал корпус крейсера, но других звуков слышно не было. Убедившись, что он сейчас на верхней палубе один, осторожно двинулся к уже известной ему боцманской каптерке. В электронной отмычке сейчас нужды уже не было, он знал систему набора, но, подойдя к двери каптерки, на всякий случай еще раз проверил комбинацию. Открыв дверь, проскользнул внутрь. Прикрыв за собой дверную створку, включил фонарь. Синий свет блекло осветил оружейный арсенал.

Открыв все секции стального короба, всмотрелся — и начал отбор. Первым делом переложил на палубу две ручные ракеты «шмель» системы «вода — вода», два гранатомета и один тяжелый пулемет. Подумав, добавил к ним легкий переносной миномет. Затем начал наполнять сумки боеприпасами — гранатами, пулеметными лентами, минами. Закончив и закрыв все секции арсенала, попробовал поднять отобранное. Ему показалось — за три, а то и за две ходки он сможет перенести все.

Однако когда, взяв одну из сумок и выйдя из каптерки, он двинулся к ангару, то уже через несколько шагов понял: хорошо, если он сможет перенести все отобранное за четыре ходки.

Сделав все четыре ходки, он, выйдя из каптерки в пятый раз, с тяжелым пулеметом, запер дверь. Крейсер продолжал идти вперед в темноте ночи полным ходом. На палубе по-прежнему никого не было.

Вернувшись в ангар, перенес оружие на яхту. Подумав, сложил все в грузовом отсеке в форпике [12]. Накрыв оружие брезентом, задвинул люк и лег спать. По его расчетам, пропажа оружия в арсенале будет обнаружена не скоро — если вообще будет обнаружена.

На следующее утро, после завтрака, когда «Хаджибей» в виду иранского берега был уже поставлен на бочку, на верхней палубе собрался практически весь экипаж. Офицеры, старшины, мичманы и матросы были одеты в повседневную форму, при каждом был мешок, а то и два, с личными вещами. Люди ждали построения, разбившись на группы; часть собравшихся рассматривала видневшийся на берегу порт и эсминец «Основательный», стоявший на бочке всего в полукабельтове от крейсера. Люди на эсминце, одетые кто в робу, кто в походную корабельную форму, тоже стояли у лееров и изредка махали людям на крейсере руками. Те отвечали им тем же.

Седов, Алла и Глеб тоже стояли у лееров. Эсминец, на сером борту которого был выведен огромный белый номер «447», держал, как и положено во время стоянки, на флагштоке андреевский флаг, на корме — гюйс.

Кивнув в сторону гавани и домиков на берегу, Алла спросила:

— Это и есть Бендер-Аббас?

— Должен быть, — ответил Глеб.

— Я почему-то думала, Бендер-Аббас больше.

— Ничего не знаю, Алена. Бендер-Аббас это или что-то другое, мне никто не сообщал. Мы с Петраковым только договорились, что яхту мы можем спускать на воду сразу же после того, как люди перейдут на эсминец.

— Сколько человек здесь останутся?

— Человек двадцать. Вместе с Петраковым.

— Алла, порт, который ты видишь, называется Чахбехар, — сказал Седов.

— Чахбехар? — переспросил Глеб.

— Да. От него до Бендер-Аббаса больше пятисот миль.

— Сволочь Петраков, ничего этого мне не сказал, — заметил Глеб. — Темнила.

— Еще какой темнила. — Сказав это, Седов подумал: о том, что на корме яхты мина, он скажет после того, как экипаж начнет переходить на эсминец. Не раньше, но и не позже. Перевозить людей на эсминец будут катера, и надо будет показать Глебу мину, пока внимание всех все еще будет отвлечено перевозкой экипажа. Он знал, самым трудным в этот момент будет предугадать и предупредить возможную реакцию Глеба. Вчера перед сном ему с помощью лебедки удалось чуть передвинуть стапель — чтобы окончательно скрыть корму яхты от наружного обзора. Это облегчит объяснение.