Лев Пучков - Простреленная репутация

– Быстро скажи брату, что ты видишь. И не забудь сообщить про крышки.

Имран взял телефон, от волнения даже забыл поздороваться, сразу пробурчал:

– Вижу канистры с бензином. Большие. Прямо на ковре стоят. Крышки открыты...

Серёга отнял трубку и вполне миролюбиво сообщил:

– Ну вот, Казбек, тебе всё рассказали.

– Ты кто?! – Голос Казбека звенел от бешенства. – Ты знаешь, что я с тобой сделаю?! Да я тебя...

– Сейчас неважно, кто я. – Серёга глумливо хмыкнул в трубку. – Сейчас важнее, где я и с кем я... А я у тебя дома, Казбек. С твоим дядей и младшим братом. С твоей женой и сыном... И мне почему-то кажется, что если ты не совсем дурак, то засунешь свою гордость глубоко в задницу и будешь вести себя вежливо. Потому что у тебя, Казбек, очень большие проблемы...

В плену доводилось бывать? Если нет – многое потеряли. Незабываемые впечатления!

Лежишь себе связанный, башка намертво припечатана к земле чьей-то ступнёй, чувствуешь, как к шее прикасается зазубренное от частого использования лезвие здоровенного тесака... Слушаешь, как не успевший ещё окрепнуть молодой голос сообщает на камеру, что он сейчас с тобой будет делать...

Или так: валяешься в вонючей яме, на измочаленном теле живого места не осталось – как будто из бетономешалки выпал! Вокруг дерьмо, твоё и тех, кто тут до тебя месяцами сидел... Выть и плакать от боли уже нет сил, пальцем не можешь шевельнуть и понимаешь, что жизнь твоя – такое же дерьмо. И горько-горько сожалеешь, что дожил до этого дерьмового момента. Лучше бы сразу – в тот миг, когда на камеру, и ножом по шее. А совсем бы лучше, когда тебя брали и стояла дилемма. Сейчас-то понятно, что дилемма та – сплошные псевдогуманные сопли. Дёрнул бы колечко – и никаких мучений. И хрен с ними, с теми мирными жителями...

Так что, если не доводилось бывать в плену, полжизни потеряли. Это такой драйв – все любители экстрима вместе взятые умрут от зависти!

Шутка. Такая вот дурная шутка... Следствие боевой психической травмы.

А если серьёзно: не надо. По крайней мере, если вдруг втемяшилось вам в голову что-то в этом роде, поинтересуйтесь, к кому именно вы попадёте в плен. Если к импортным военным, блюдущим женевские конвенции, то, пожалуй, можно. А к нашим (что к «духам», что к Петрушиным и Васям – если вы на противоположной стороне) – не советую. Лучше сразу дёрнуть колечко...

Башка гудела, как соборный колокол в день поминовения, я с трудом соображал, что со мной происходит. Тем не менее, когда нас стали методично лупцевать, я даже, странно сказать, немного обрадовался. Потому что обратил внимание: бьют палками, кости намеренно не ломают, по лицу стараются не попадать. Хорошо! По опыту знаю: если бьют, экономя силы, «бережно» и долго, значит прямо сейчас башку отрезать не будут. Резать лучше свежего, который не успел посидеть в яме, не отупел от систематических побоев и бескормицы, не утратил человеческий облик. Он будет исходить волнами животного ужаса, трепетать всем своим естеством, до последней секунды страстно надеяться, что ему подарят жизнь... А ты будешь стоять над ним, поигрывая своим красивым ножом, слушать его вопли и чувствовать себя главным существом Вселенной, которое имеет право дарить и отнимать самое ценное, что есть на этом свете... Здорово, правда? Тоже экстрим – закачаешься. Многие ли могут похвастать, что им довелось испытать такое?

А вот это точно не дурная шутка. Это данные анализа многочисленных эпизодов убийства пленных. Если вы в курсе, я в своё время плотно занимался обменами, приходилось просматривать сотни дрянных записей, беседовать с очевидцами, прямо общаться с этими главными существами, что считают, будто они не твари дрожащие, а право имеют...

Кроме того, у меня имелся личный опыт. Как-никак, это был мой третий плен... Поэтому, когда я понял, что по лицу не бьют, сразу сделал вывод: «поставят в стойло», чтобы знали своё место, потом будут снимать. «В стойло» – это чтобы понимали, что не на курорте, не брякнули лишнего на камеру. Когда человек знает, что за любое неправильное слово получит новую порцию жестоких побоев, он и ведёт себя соответствующим образом.

Между прочим, мне досталось больше, чем Васе. Вася маленький и худой, а я в сравнении с ним выгляжу этаким раскормленным кабанчиком. Видимо, они решили, что я круче и страшнее. Вот и старались вовсю. Сейчас это кажется смешным, но в тот момент, помнится, мне даже обидно стало. Ей-богу, было такое желание – поймать паузу в экзекуции и заявить: эй, вы тут маленько ошиблись! Я всего лишь клерк, психолог, кабинетная задница! А вот этот мелкий – ужасный ночной воин, тень, ниндзя, который резал ваших сотнями! Ату его, ату...