Лев Пучков - Простреленная репутация

Мы сидели на объекте, предоставленном нам Серёгиными коллегами, и просматривали запись допроса Дока. Не того, что наспех проводил Петрушин, а более позднего и подробного. На базу нас пока не пускают, сказали, что будут снимать показания.

Да, депутатам неплохо. А вот с газом у них тут нехорошо. Этак недолго и на воздух взлететь...

Нам тоже неплохо, и без всяких скидок. Осталось эту запись растиражировать и запустить по всем каналам. А потом можно со спокойной душой возвращаться к привычной работе. Ну его в задницу, такой отпуск...

«Операция „Моджахед“.

«Тротиловый эквивалент».

Нохчо – самозвание чеченцев. Вайнахи – народность (чеченцы и ингуши).

УШР (ашар) ( араб . – десятая часть) – натуральный десятинный налог с мусульман в странах ислама.

ПСЕВДОЛОГИЯ – болезненная склонность к вымыслу, сочинению фантастических историй, в которых субъект ставит себя в центр событий. Для истерических психопатов характерна в виде добросовестного заблуждения, когда больной не в состоянии отличить плоды собственного воображения от реальности.

Тумар – кожаный талисман в виде треугольника, который носят на шее некоторые мусульмане. Внутри зашиты тексты священных молитв, которые якобы защищают от бед и несчастий. Категорически не приветствуется священнослужителями ислама, которые усматривают в этом атрибутику язычества. Ношение тумара или боты наиболее характерно для чеченцев из семей, во время репрессий сосланных в Казахстан – в Средней Азии это своего рода норма.

См. «Пояс шахида».

Группа «Н» – военные, которых нельзя допускать к выполнению СБЗ. Садисты, лунатики, психи, самоубийцы, энурезчики и так далее. На последний момент моей службы в войсках – примерно 15 % от всей списочной численности.

Подробнее – «Приказ – огонь на поражение».

«Приказ – огонь на поражение».

«Тротиловый эквивалент».

Минно-взрывные заграждения ( проф. сленг ).

«Тротиловый эквивалент».

Как следует, от всей души ( чеч .).

Это всего лишь интерпретация Дока, который сам в это время спокойно жил в Москве и сейчас пользуется общими данными и слухами. Операция по взятию Самашек длилась более трёх суток (сам бой – более суток плюс подготовка). Противостоял федеральным силам отряд порядка 600 отменно экипированных и обученных боевиков (в числе которых было немало наёмников). Во дворах и палисадниках были оборудованы огневые точки, на окраинах – окопы и минные поля, и, по всем признакам, тому, чтобы не пропустить русских в село, являвшееся опорным для тейпа Джохара Дудаева, придавалось особое значение. Упорно отказывались обеспечить сдачу оружия и старейшины. 7 апреля боевики отвергли предъявленный им ультиматум о сдаче оружия, и стало ясно, что бой неизбежен. Тогда для выхода мирного населения был предоставлен коридор, и лишь после того, как из населённого пункта эвакуировались 450 мирных жителей, в основном женщины и дети, начался штурм Самашек. Тем не менее, несмотря на выход гражданского населения, тяжёлая артиллерия при взятии Самашек не применялась, и наступающих поддерживали лишь 9 танков. Необычная ожесточённость боя, обнаружение в селе 30 укреплённых пунктов, грамотно скорректированный огонь обороняющихся – всё говорило о том, что в Самашках действовали профессионалы, а не отчаявшиеся крестьяне, вооружённые чем попало, как потом утверждали пресса и правозащитники. Последние, кстати, нагло утверждали, что никакого боя вообще не было, а имела место односторонняя карательная операция против мирного села, по жестокости сравнимая с Хатынью и Cонгми. Между тем, с нашей стороны погибли 26 и были ранены 90 человек, подбито два танка и три бронетранспортёра. Не крутовато ли для «мирного» села?! Для расследования обстоятельств дела в Самашки прибыла вовсе не комиссия международного комитета (ну почему бы и не приврать для красного словца?), а специальная парламентская комиссия по Чечне во главе со С. Говорухиным, которая подтвердила, что при штурме само село не подвергалось ни бомбардировке, ни артиллерийскому обстрелу. Огонь вёлся только по прилегающим зелёным массивам, а из 700 домов в Самашках частично разрушено 50, но не 200, как утверждали местные жители и всё тот же «Мемориал»... И ещё... Был я там, только уже двадцатого апреля (95), в том историческом штурме поучаствовать не пришлось (и слава богу). Смотрел. Кое-где и в самом деле дома были разрушены, но в целом село выглядело нормально – жить можно. А усадьбы, между прочим, богатые – куда там нашим русским сёлам! А потом, некоторое время спустя, это дрянное село ещё несколько раз брали...