Андрей Бадин - Два часа до катастрофы

Тем не менее Петрович пока не придал значения его словам и повторил:

— Надо связаться с ракетчиками.

— Это сделаю я, — кивнул полковник ГРУ, встал, попрощался со всеми и вышел.

— Ваши телефоны у меня есть, — сказал Петрович Чистякову, — держите нас в курсе дела.

— Хорошо, я могу идти?

— Да, спасибо. — Семенов встал, подошел к нему и пожал руку.

Тот попрощался и вышел.

— А теперь, Петр Петрович, когда мы остались одни, давайте поговорим о том, как вам удалось разделаться с террористами на дороге и в больнице, — фээсбэшник хитро улыбнулся и откинулся на спинку стула.

В кабинете остались лишь Семенов, Берестов да комитетчик с представителем Службы внешней разведки.

— Сами понимаете, я не хотел разглашать перед всеми тот факт, что у нас есть хорошие добровольные помощники. Штаб штабом, а вопросы конфиденциальности должны быть в нашем деле, как вы выразились, космонавтов, приоритетными, — начал Ильин.

— Я с вами полностью согласен, — кивнул Семенов, сел за стол и рассказал о том, как Ник и его друзья предотвратили ужасную трагедию. Естественно, Петр Петрович учел просьбу Сергея и не сообщил ничего, что могло бы его скомпрометировать.

Но это сделал сам полковник контрразведки Анатолий Михайлович Ильин.

— Вы говорите о Сергее Михайлове и его друзьях — Фэде и Морсе, — фээсбэшник победоносно посмотрел на Семенова.

— Не помню, как их зовут, — нахмурился тот и вызывающе уставился на контрразведчика.

— Поймите меня правильно, — улыбнулся Ильин, — поставим точки над «i» не для того, чтобы раскапывать дела давно минувших дней, а чтобы успешно разобраться с нашим делом. Оно важнее всего. Ведь я подозреваю, что именно Ник классифицировал найденное в мозгу Звягинцева загадочное вещество. Так?

Семенов не проронил ни слова.

Поняв, что диалога на эту тему не будет, Ильин развел руками:

— Ну что ж, они помогли нам, спасибо, и, значит, они играют на нашей стороне.

— Естественно, на нашей, а как же может быть еще.

— Это хорошо, но я подозреваю, что помимо нас и нашего штаба они будут вести свое расследование. Так было раньше — так будет и сейчас.

— Возможно, я не могу запретить им защищать Родину от террористов.

— Но вы можете ограничить их в информации, той, которую будет добывать наш штаб.

Семенов насупился и зло посмотрел на чекиста:

— Мне кажется, мы начинаем не с того. Надо искать террористов, а не блокировать и тем более искать наших друзей — людей, спасших меня и сотни мирных граждан от взрыва.

— Мы не собираемся искать Ника и его команду, просто мы как контрразведчики стараемся предотвратить утечку информации к нашим врагам.

— Эти люди не враги… — завелся Семенов.

— И тем не менее я прошу вас ограничить контакты с ними. Они частные лица и не участвуют в официальном расследовании.

— В ходе расследования я могу получать информацию от любого, кто захочет мне помочь, — произнес Семенов.

— Да, и это надо делать, но вы не имеете права снабжать посторонних информацией о расследовании.

— Я вас понял и согласен с вами, — кивнул Петрович.

— Вот и хорошо, и кстати, это касается и остальных членов штаба. У нас должно быть взаимопонимание и доверие, но мы не обязаны рассказывать все в присутствии всех. Принцип такой — минимум им и максимум от них. Пусть каждый выполняет свою работу, а ваша задача — координировать ее и анализировать.

Все пожелания были высказаны, и поэтому Петрович кивнул, а комитетчик и разведчик встали, попрощались и ушли.

— Лихо он на тебя наехал, — сказал Берестов.

— Он решил взять власть в свои руки. Назначили меня, но он хочет все переиграть по-своему и управлять процессом.

— Это не он хочет, а его контора Никанора, — буркнул генерал и поднес палец к губам.

— Да, — согласился полковник и встал. — Пойду к себе — немного отдохну. Как только будут готовы результаты экспертиз — принесу отчеты.

Фэд остановил машину рядом с подъездом двенадцатиэтажного блочного дома, заглушил двигатель, осмотрелся и сказал:

— Залепим глаза?

— Естественно, — ответил Сергей и вышел из джипа. Обошел его, открыл багажник и взглянул на лежащую в нем девушку. Ее тщедушная щуплая фигурка вызывала жалость, но Ник не имел привычки соболезновать врагам, а перевернул ее на спину, вынул из внутреннего кармана куртки небольшой пакетик и достал из него два кусочка липкого пластыря телесного цвета. Залепив ей оба глаза, он вынул солнцезащитные очки и водрузил их на нос девице. Затем развязал ей руки, вытянул из багажника и поставил возле машины.