Владимир Першанин - Обреченный десант. Днепр течет кровью

– Приманка, – бормотал Иван Майков. – Дорогие у нас приманки. С полтысячи жизней угробили… не меньше.

Замполит не имел права так говорить. Его обязанностью было поддерживать любые действия командования и поднимать боевой дух личного состава. Но капитан столько насмотрелся на войне, что его нередко прорывало.

– Днем на плотах. Да им час потребуется, чтобы реку пересечь. Живые мишени…

К замполиту подвели одного из уцелевших красноармейцев. Перед ним стоял светловолосый сержант, босой, в насквозь промокшей гимнастерке и брюках. Десантники дали ему бушлат, чтобы согреться. Поверх бушлата на плече висела винтовка. Ремня, подсумков и другой амуниции у сержанта не было. Видимо, едва выплыл, но оружие сохранил.

– Представьтесь, – хриплым простуженным голосом сказал Майков.

– Сержант Антон Пичугин, – так же хрипло ответил застывший в холодной воде светловолосый парень. – Командир отделения 618-го стрелкового полка.

Сквозь распахнутый ватник на гимнастерке виднелась ленточка за ранение и медаль «За боевые заслуги».

– Тяжко вам пришлось, – не зная, что сказать еще, проговорил Майков.

– Тяжко, – подтвердил сержант.

– Налейте ему спирту, что ли. Может, сухая одежка найдется.

– Найдем, – ответил кто-то из десантников. – Пошли, Антоха. Согреешься, перекусишь вместе с товарищем.

Он кивнул в сторону другого выплывшего красноармейца. Тот сидел на песке, накрытый шинелью, и мелко дрожал, всхлипывая от напряжения. Он, как и сержант, выжил чудом и все еще не мог поверить в свое спасение.

По откосу карабкались вверх еще пятеро красноармейцев. Им помогали десантники Орлова. В лодке находились также ящики с патронами, гранаты, мешок сухарей, консервы.

– Ну, вы молодцы! – хлопнул одного из них по плечу Костя Левчук. – И сами прорвались, и припасы доставили.

– Может, и молодцы, – угрюмо отозвался старший сержант лет сорока. – А два батальона, бронебойная рота и батарея «сорокапяток» накрылись. Людей, как березовые чурки, в огонь кидают.

Обстрел наверху усилился. Чей-то командирский голос отдавал команды. А другой голос воскликнул:

– Танки… Ну вот и дождались.

– Поторапливайтесь, ребята, – сказал лейтенант Левчук вновь прибывшим. – Занимайте места в окопах.

– Ясно, что не чай пить прибыли, – отозвался старший сержант и, махнув рукой своему отделению, побежал к траншее.

даже в полдень здесь, в глубине леса, среди высоких сосен, березняка, сплетения жестких непроходимых зарослей вяза, было сумрачно и неуютно. Бойцы без сил валились на хвою, некоторые мгновенно засыпали. Другие, несмотря на усталость, не могли отойти от событий бесконечно долгой ночи.

Собравшись кучками, возбужденно вспоминали прыжки в пронизанную ветром и светящимися трассами ночь. Высокий черноволосый десантник, сняв шапку, напряженно прислушивался к лесной тишине. Автомат он держал наготове, а в расширенных глазах отчетливо проглядывалась тревога, готовность немедленно стрелять, куда-то бежать.

– Ложись, отдыхай, Тельпугов, – негромко окликнул его Илья Якушев.

Боец посмотрел на младшего лейтенанта и показал рукой направление:

– Шум какой-то… Кажись, ветки трещат.

– Ветер наверху, листья падают.

– А может, фрицы? Они ведь здесь кругом.

– Посты расставлены, отдыхай.

Якушев никак не мог вспомнить имени десантника и слегка похлопал его по плечу. Тот дернулся, лицо судорожно перекосилось, палец лежал на спусковом крючке ППШ.

– Э, смотри, не стрельни. Забыл, как тебя зовут.

– Николай. Из шестой роты я… а других из нашей роты что-то не вижу.

– Спят они. Дай автомат, гляну.

Десантник послушно отдал автомат. Илья отомкнул наполовину пустой диск, осторожно вытащил патрон из казенника.

– Я тоже пойду в караул, – протянул руку за своим оружием Николай Тельпугов. – Не могу спать, вспышки перед глазами, и земля вертится.

– Утомился ты. Нервы. Ложись и автомат не вздумай заряжать. Стрельнешь ненароком, весь лагерь переполошись.

Бойца никак не удавалось успокоить. Он торопился высказать все, что пережил ночью, говорил сумбурно, не отпуская рукав Якушева:

– Два снаряда крыло пробили. Только брызги огненные, а взрывов не слышно, моторы гудят. Я вниз шагнул, парашют раскрылся, рядом дружок летит. Гляжу, за нами вслед «Дуглас» валится. Крыло отдельно, а корпус прямо на меня. Думал, конец настал, а он штопором кувыркается и, как снаряд, вниз несется. Кто-то парашютом за киль зацепился, так я его крик за полкилометра слышал. А потом пулеметы с земли огонь открыли…