Максим Шахов - Ядерный климат

Вместо этого – холодный душ. Кобецкий был сух и сдержан. В начале беседы он, правда, буднично обронил: «Мы сработали неплохо», затем огорошил:

– Поедешь еще в Москву. Одно небольшое задание.

– Зачем? – напрягся Михаил.

– Надо доделать дело до конца. – Взгляд генерала жесткий, голос категоричный, исключающий всякие возражения. – Мы проверили твою последнюю информацию, действительно существует вторая группа. Нужно выяснять. Для этого тебе надо встретиться с Тенгизом.

– А вы понимаете, что кладете мою голову в пасть крокодила? – Михаил старался сдержать свое возмущение.

– Небольшой риск есть, – спокойно согласился генерал, – но, во-первых, мы у себя дома, мои люди всегда будут поблизости, во-вторых, составим тебе легенду, разработаем линию поведения, а в-третьих… у нас нет другого выхода. – Кобецкий был до цинизма откровенен.

Михаил опустил голову, тоскливо соображая. Было ощущение марафонца, который добежал до финиша, а ему объявили, что надо пробежать еще десять километров. Отказаться? Да, можно. Но тогда он не получит индульгенцию. Его судьба полностью в руках Кобецкого. Он даже не является его «официальным» источником и не имеет никаких прав! Генерал может просто бросить его в камеру к бывшим «соратникам», и те в первую же ночь придушат Михаила.

– Хорошо, что мне делать? – тускло спросил он.

– Прежде всего, позвони сейчас Тенгизу, а потом, в зависимости от его реакции, решим.

Михаил достал телефон. Тенгиз долго не отвечал. Наконец Михаил услышал его вкрадчивый голос: «Слушаю» и осторожно начал:

– Плохие новости, Тенгиз. Всю группу вчера взяли, всех… в профилактории…

– Кто?

– Не знаю, маски-шоу.

– А тебя нет? – Вопрос прозвучал двусмысленно.

– Меня не было в это время в профилактории. Когда я подкрался, их уже упаковали…

– Значит, так, Вольф. – Голос Тенгиза хоть и спокоен, но с напрягом. – Выезжай немедленно сюда… на перекладных. По приезде позвонишь. Все, – оборвал разговор чеченец.

– Миша, я понимаю, что тебе не хочется ехать, – заговорил Кобецкий, – но осознай простую вещь: кроме нас с тобой их никто не остановит. Готовятся взрывы на станциях метро по какой-то неизвестной нам технологии, с помощью мощного электрического заряда. Технические детали нам пока неизвестны, это мы сейчас выясняем. Кто готовит эти взрывы, тоже не знаем. Узнать это можно будет только через Тенгиза. Как только установим исполнителя, сразу же накроем всю банду.

– А если Тенгиз мне не поверит? – Михаил в упор посмотрел в лицо Кобецкому.

– Надо сделать так, чтоб поверил. Все стрелки следует перевести на другого члена банды. Кроме того, после такого провала у них сейчас каждый человек на счету, и в Москве они без тебя не обойдутся. Всю подготовительную работу проводил ты, ведь так?

– Да, проводил, – уныло подтвердил Михаил.

– Тогда работаем. Твоя задача: выяснить, кто этот исполнитель. Человек этот в научно-техническом плане, вероятно, гений, но сволочь редкостная. И вот еще что, возьми вот эту сим-карту, мне будешь звонить только с нее…

Из Самары Михаил поехал в Москву пассажирским поездом. В Петушках пересел на электричку. Так, на всякий случай. Как только вышел на перрон Курского вокзала, его вдруг словно током ударило: Марина! Может, он ее больше никогда не увидит. Михаил тут же позвонил ей.

– Привет! – радостно воскликнула девушка. – Ты где?

– Вот только с поезда, еще на вокзале.

– Давай ко мне, я дома.

– Дома, это где?

– Значит, так, доезжаешь до «Электрозаводской»… – Марина объяснила, как найти ее общежитие.

Через сорок минут Михаил вошел в подъезд обшарпанного здания. Суровая вахтерша задала ему только два вопроса по существу: «К кому?» и «Вы ей кто?» Михаил ответил ей также по существу – двоюродный брат Аслановой, заехал к сестре на часок. Вахтерша окинула его подозрительным взглядом, потребовала от него паспорт, бросила его в сейф, даже не раскрыв документ, вдогонку выстрелила в спину гостю фразой: «До двадцати трех часов окурки в окно не выбрасывать». Для иностранца сокровенный смысл такой инструкции был бы недосягаем, но для менталитета русского человека такое предписание было понятно и вполне укладывалось в логику его поведения.

Идя по темному коридору, Михаил чувствовал, что волнуется, даже ладони вспотели. Он осторожно постучал в нужную дверь.

– Входите, открыто, – отозвалась Марина и, когда он вошел в комнату, буквально бросилась на него, обвила его шею руками, дрожа, прижалась к нему всем телом. – Я так соскучилась по тебе! – горячим шепотом проговорила она.