Александр Бушков - Крючок для пираньи

— Ну, подумаем…

— Серьезно. Я вот тут вспомнил, что лет двести не был в музеях, пробелы в культурном уровне потрясающие…

— Приходите, — сказала она, глядя почти столь же откровенно. — У нас, конечно, не Эрмитаж…

— Не печальтесь, — сказал он. — Есть в вашем музее кое-что, чего и в Эрмитаже не сыщется… Слово Ихтиандра.

— Музейные экспонаты?

— Сокровища, — сказал Мазур, оглядывая ее с той откровенностью, что считается отчего-то признаком открытости мужской души и женщинам втайне нравится.

Дальнейшая словесная игра, коей они предавались еще пару минут, была, собственно, ни к чему — сладилось. Когда за ней захлопнулась дверь, Мазур вернулся к столу. Сердечный друг Сережа уже уснул, примостив физиономию в тарелку. Вскоре комнату, направляясь в прихожую, покинула сладкая парочка — импортный «зеленый» человек Свен Кристиансен и питерская журналисточка Света Шаврова, особа свободных взглядов. Рука белобрысого варяга уже уверенно пребывала в регионе, который можно было именовать талией исключительно из чистой деликатности. Из прихожей донеслось веселое щебетание — и входная дверь звонко захлопнулась.

Мужская логика порой — вещь смешная и загадочная. Ни с того ни с сего Мазур, глядя вслед упорхнувшей парочке, ощутил самую натуральную ревность. Хотя и понимал, что в данной ситуации это чувство сродни ревности к своим ластам, которые взял поплавать кто-то другой. А ласты к тому же и не твои…

Вскоре, к некоторому его ошеломлению, обнаружилась еще одна парочка, рука об руку покинувшая квартиру, — бравый Шишкодремов и Катина непрезентабельная сестрица Надя, страшилка печального образа. Мазур покрутил головой — интересы Кацубы простирались в самых неожиданных направлениях, столь прихотливо разветвлялись, что Мазур отчаялся их понять. Можно еще сообразить, зачем брать в разработку эту самую Надю, равно как и Кристиансена, но за каким чертом майору понадобился музей?

Он зашел в ванную выпить воды — на столе не нашлось ничего безалкогольного. Из ванны на него грустно смотрел вставший на дыбки крупный пестрый хомячок, должно быть, сосланный туда на время визита гостей, чтобы не раздавили.

— Вот и мне тяжко… — шепотом, понимающе сказал ему Мазур, напился от пуза и вышел.

Кацуба с Котельниковым стояли уже одетые, нетерпеливо поджидая его. Мазур торопливо напялил куртку и первым выскочил за дверь.

Шишкодремов, оказалось, далеко не ушел — торчал у соседнего подъезда, оживленно беседуя с Надей. Судя по его жестам старого волокиты и неумелому кокетничанью Нади, здесь таилась все та же подоплека.

— Видел? — тихонько сказал Кацуба, подтолкнув его локтем. — Тебе, счастливцу, на судьбу пенять нечего, вот Робертику тяжеленько будет эту крыску охаживать. Ничего, профессионал, справится. Из таких-то крысок как раз и качают потоки дельной информации, сущий кладезь…

— Слушай, — сказал Мазур. — Тут была одна неувязочка, я усиленно пытался вспомнить, в чем суть, и кое-что пришло в голову. Речь о «Комсомольце» с «Верой»…

— Погоди, — свистящим шепотом прервал Кацуба. — Гоша, оглянись аккуратненько, невзначай…

— «Нива», куда ей деться…

— А вон тот, в камуфляжной куртке?

Воспользовавшись тем, что Котельников отвернулся, Кацуба показал Мазуру кулак, прижал палец к губам и, проделав это в мгновение ока, вновь принял безмятежный вид. «Интересно, — подумал Мазур. — Что ж, учтем…»

— Глупости, — сказал Котельников. — Показалось.

— Такое впечатление, что под курткой у него была рация.

— Да ну, показалось, на роже написано, что за бутылкой спешит…

Надя скрылась в подъезде, и Шишкодремов вернулся к ним, на ходу стирая с лица игривую улыбочку, неподдельно вздохнув…

Мацуба развалился на сиденье и, по всему видно, пребывал в самом распрекрасном настроении.

— Молодец, Вова, — сказал он, жмурясь совершенно по-кошачьи. — Я наблюдал краешком глаза, Катенька буквально млела и таяла. Ты уж закрепляй успех, согласно правилам стратегии, — как только наскоро обнимемся со здешним мэрином, лети в музей, пообщайся и набивайся на вечерний кофеек…

Мазур ожидал, что Шишкодремов гнусно заржет, но тот молча смотрел умудренным взглядом профессионала, скорее даже печальным. Во рту стоял привкус то ли табака, то ли скверного мыла — настолько все это было не похоже на прежнее. Капитан первого ранга Мазур, одушевленный сексуальный инструмент…