Андрей Бадин - Трибуналу не подлежит

Но Джона Хортона так просто не провести, он знал, что под вывеской фонда Штамма может скрываться аферист и мошенник, пытающийся таким вот способом устроить свою финансовую и политическую карьеру. В одночасье стать миллионером.

«Главное, чтобы перевели деньги из США в Россию на мой счет, а там я подготовлю любые отчеты, любую липу, так что комар носа не подточит». — Этот разговор Альберта с одним из своих подручных Джон Хортон услышал, когда прослушивал номер Штамма в гостинице «Мериот» в Лос-Анджелесе. Альберт жил в пятизвездочном отеле в номере люкс стоимостью тысяча долларов в день.

Тогда-то и возник у Джона первый вопрос:

— Откуда такие деньги? Очевидно, президент фонда шикует на доллары, предназначенные для инвалидов и сирот.

И тогда Джон без особого труда вскрыл файлы Министерства внутренних дел России и нашел там личное дело Ивана Михайловича Беленького, трижды судимого за махинации с валютой, за мошенничество и за организацию подпольного производства водки. Этим деятелем теневого бизнеса и был Альберт Штамм. Но в деле Беленького Джон усмотрел один поразительный факт: у него были отменные организаторские способности, и это отмечали даже следователи прокуратуры, ведущие дела.

После третьей отсидки Беленький сменил имя и фамилию и стал Альбертом Штаммом. Но вместе с переменой имени у него, наверное, что-то переменилось в сознании. Он прекратил противоправную деятельность и стал ярым правозащитником. Штамм несколько раз ездил в район боевых действий в Чечне, посещал лагеря беженцев в Дагестане и Таджикистане, объездил с благотворительной миссией несколько зон заключения и в итоге завоевал уважение и авторитет людей.

Было ли это светлым озарением или Штамм сознательно набирал себе популярности, чтобы потом пользоваться ею как разменной монетой, но факт оставался фактом — Штамм из уголовника средней руки превратился в благодетеля. Такое не часто бывает.

Несмотря на то что Хортон знал о тюремном прошлом Штамма, он все-таки решил заключить с ним договор на стопроцентное финансирование его фонда. Теперь фонд Штамма перестал существовать, превратившись в филиал фонда Хортона в России, Джон стал его единственным и полноправным владельцем. Штамм не возражал против такого поворота событий, и стороны подписали соответствующие бумаги.

Через месяц после отъезда Альберта на родину Джон сделал первый денежный перевод — дал пять миллионов долларов на помощь детям, нуждающимся в операциях за границей, и инвалидам.

За два года Джон Хортон перевел в свой филиал пятьсот миллионов долларов. И большая часть этих денег дошла до тех, кто в ней нуждался, — детей, инвалидов и стариков.

Во многих городах страны были построены новые больницы и детские дома; отремонтированы старые; улучшено питание в детских домах, приютах; инвалиды получили долгожданные самоходные импортные коляски. В десяти городах страны были открыты постоянно действующие пункты бесплатного питания для бездомных. Построены ночлежки и пункты бесплатного медицинского обслуживания.

Сделано было много, но, по подсчетам Джона, сто миллионов долларов не нашли адресата. Их прикарманил Альберт Штамм.

Эти выводы Джон сделал, проанализировав всю имеющеюся у него информацию.

Сегодня он анализировал файлы газетных и телевизионных сообщений с Родины и видел, что там что-то произошло. Получив информацию из Интернета о введенных в стране повышенных мерах безопасности, он подумал, что там возникла угроза правительственного переворота.

В кают-компанию спустились Майкл и Роджер и сообщили, что суп из акульих плавников и шашлык из акульей спинки готовы.

— Бросай свой компьютер и пошли трапезничать, — хихикнул Майкл, — а то суп остынет.

— В Москве и Подмосковье усилены меры безопасности, милиция и ФСБ проводят крупномасштабную операцию по розыску какого-то Рокера. Кто он, не ясно. Может, террорист, так как простых бандитов такими почестями не балуют, — сообщил Джон.

— Выясни поточнее, — предложил Майкл.

— Взломать пару файлов, — усмехнулся Джон.

— Если сможешь, — добавил Роджер.

— Попробую, но они все время меняют коды доступа, а просчитывать их на этом компьютере долго. Надо идти домой и там, на «маме», вскрывать.

Дело в том, что дома, в Майами, в особняке Джона был установлен мощнейший компьютер стоимостью два миллиона долларов. Друзья его прозвали «мамой».

Это была сеть из десяти мощных компьютеров, и работали они по одной, разделенной на несколько частей программе.