Алексей Макеев - Там, где бьется артерия (сборник)

Звонок телефона заставил Гурова вздрогнуть. Он протянул руку, стараясь не выпускать из поля зрения дорогу, и взял с соседнего сиденья телефон. Звонил Котлов.

– Да, Сергей. Что-то важное?

– Я добыл информацию о гибели Валерия Зайченко. Вы просили срочно доложить.

– Ладно, секунду, я только найду место, где припарковаться.

Судя по описанию Лючаевой, салон красоты, которым владела Зайченко, находился где-то совсем рядом, но не на проспекте. Гуров свернул во дворы сразу за рестораном «Бавария», как ему и описывала женщина. Ладно, салон подождет.

– Давай, Сергей, что у тебя там?

– У меня дело о гибели Валерия Зайченко. Какой-то волшебник открыл мне двери следственного управления и сделал лица местных служителей весьма любезными.

– Дослужишься до полковника, и твои просьбы начнут удовлетворять с любезностью. Не отвлекайся.

– Хорошо, Лев Иванович. Я, прежде чем вам звонить, все перечитал тут внимательно, поэтому перейду сразу к выводам. Причиной падения самолета и гибели пилота не могла послужить техническая неисправность машины. Самолет, марки такой-то, номера такие-то, находился на обслуживании в техническом центре аэроклуба и на момент вылета находился в исправном состоянии, пригодном для эксплуатации.

– Я понял, самолет не виноват. И никто тормозного шланга не перерезал.

– Что, какого шланга?

– Не отвлекайся, Сергей, я просто так сказал. По аналогии с имитацией аварии автомашин, когда портят тормоза человеку, которого хотят убить. Что еще есть?

– Есть заключение технической экспертизы на двенадцати листах, но выводы я вам передал. Наверное, смысла нет зачитывать. Вот мнение инструктора, который обучал Зайченко. Лицензия инструкторская у него в порядке, летный стаж – двадцать два года, налет на самолетах данного типа – тысяча двести часов. Аварий и гибели курсантов, как сами понимаете, не было, иначе бы его лишили…

– Что говорит инструктор? Его мнение? И не врет ли, пытаясь выгородить себя?

– Думаю, не врет, я два раза перечитывал его показания. Если коротко, то Зайченко пилотировал самолет вполне уверенно для своего налета, но к самостоятельным вылетам допущен еще не был. Официально не был, хотя курс обучения прошел полностью. Заминка была лишь в оформлении документов. Из слабых мест в манере пилотирования инструктор указал недостаточность отработки методов вывода самолета из «сваливания». Я так понял, самолетик чувствительный, что хорошо для маневрирования, для высшего пилотажа. Но для начинающего пилота это опасно, потому, что чуть потерял контроль за углом атаки и скоростью, самолет сразу реагирует, и простым добавлением оборотов двигателя его из «сваливания» не вывести. Судя по тому, что на малой высоте самолет у Зайченко «клюнул» и врезался в реку, инструктор не врет. Он именно воткнулся носом.

– А Зайченко что, не отличался дисциплинированностью?

– Вот! – обрадовался Котлов. – Следователь тот же самый вопрос ему задал. Не отличался. Не разгильдяй, но склонности к преждевременной лихости у него были. Вопрос в другом! Какой дурак его выпустил в воздух? Но тут начинается путаница. С одной стороны, свидетели показывают, что день был нелетный, и диспетчер на месте отсутствовал. С другой – диспетчер якобы орал на Зайченко, чтобы тот не смел взлетать. Короче, диспетчер по уголовному делу проходит как свидетель.

– Отказной?

– Да, в возбуждении уголовного дела отказано по статье… по статье… сейчас найду.

– Неважно, они там свое дело знают. Значит, ты уверен, что никакого покушения, что никто Зайченко таким способом убрать не хотел?

– Процентов на девяносто, Лев Иванович. Если только кто-то не заплатил экспертам, обследовавшим самолет после аварии. А вообще-то у нас нет оснований полагать, что после смерти Зайченко кто-то пытался завладеть его бизнесом. Мотива-то нет.

– А жена? – усмехнулся Гуров. – Жену ты сбрасываешь со счетов?

– Так она же…

– Она же, Сережа, убита спустя три месяца. И не тот ли ее убрал, кто надоумил с мужем разделаться, а потом вместе всем владеть и нежиться в счастье и неге.

– У вас есть основания полагать, что у нее был любовник?

– У меня есть основания полагать, Сергей, что любовь в их семье постепенно улетучилась. А в такой ситуации возможно любое развитие событий. И если бы Людмила хотя бы погибла в результате несчастного случая, я бы еще сомневался. Но тут налицо убийство. Наглое, циничное. И необязательно целью мог быть захват семейного бизнеса. Могла быть элементарная месть. Не думал об этом?