Георгий Миронов: Анаконда

— Но ведь представители черной и желтой рас недоразвиты и на самом деле... И не говорите мне про технологии японцев. В массе своей черные и желтые — ублюдки...

— По иронии судьбы, чистый ариец Даун дал название болезни, или хромосомной ошибки, если угодно.

— А по иронии судьбы у меня не могут проявиться признаки недоразвитости монголов? — спросил озабоченно барон.

— Исключено, — успокоил его Ион Чогряну. — Я уже говорил, ошибка не переносится в чужой хромосом при переливании крови. Шанс на это один из миллиона. Но даже если бы это произошло, чисто арийский организм переборет вмешательство извне, выправит ошибку.

— Правда ли, что дауны отличаются задержкой в развитии, и физическом, и умственном, что у них нарушены функции желез внутренней секреции?

— Ну, это не совсем так. Среди даунов не может найтись Нильс Бор или Пикассо, Бетховен или... фон Раумниц... У них нередко бывает врожденный порок сердца, живут они недолго. Но кровь их вполне годится для переливания. Что же касается интеллекта, то они все понимают, порой очень тонко чувствуют окружающую действительность, человеческие отношения. Они, как правило, милы, добры, незлобивы, немстительны, доброжелательны, отзывчивы, благодарны.

— Вас послушаешь, захочется отпустить на свободу этих несчастных.

— Я уже говорил, среди фон Раумницев не может родиться даун. Вы не можете быть столь добры... в ущерб себе. Для вас кровь даунов — панацея.

— А... Черт с вами. Готовьте этого печального дауна к переливанию...

Маша Гринева, одно из «золотых перьев» скандальной «Московской молодежной», не имела специального журналистского образования. В газету брали «с улицы». Окончив медицинский институт в Санкт-Петербурге по специальности акушерство и гинекология, получила «отказное письмо» в клинике города Боровска, за что пообещала главврачу переспать с ним, но обещания своего так и не выполнила, приехала в Москву покорять белокаменную без друзей, денег и вещей. Она пришла по объявлению в газету, да и осталась в ней.

В Австрию поехала потому, что, во-первых, дорогу оплатила Генпрокуратура; во-вторых, командировка обещала сенсационные репортажи для газеты; и в третьих, ей нравился седоусый, моторный, немного шумный и суматошный, но явно славный полковник из ОСО. Она любила таких людей — открытых, быстрых в движениях и решениях, внутренне добрых, готовых помочь. Конечно, она хотела бы выйти замуж именно за такого человека. Но полковник был счастливо женат на своей очаровательной одесситке Гале еще с давних курсантских времен, и, похоже, при всех усилиях выбить его из семейного гнезда — дело нереальное. Оставалась дружба. И, возможно, любовь. Маша спокойно смотрела на возможность стать любовницей полковника. Тут ни его семейное положение, ни возраст роли не играли.

В самолете они проговорили без перерыва часа полтора, от момента посадки до момента выхода на летное поле в аэропорту Вены.

Их места оказались в последнем ряду первого салона; ни слева, ни справа соседей не было. Можно было говорить без опасения, что «враг подслушивает».

Полковник рассказал Маше про все свои наработки, подозрения, предположения по делу о похищении ребенка-дауна из диспансера в Москве.

А Маша полковнику рассказала о многочисленных следах, которые вели из десятков российских детских домов, домов-приемников, больниц для детей-сирот к жене заместителя министра здравоохранения, Анне Митрофановне Свистуновой. Многочисленные командировки Маши по стране дали ей богатейший материал для серии статей о криминальной торговле детьми. Но осторожный главный редактор, уже прошедший через три суда, по которым газета выплачивала «оболганным» высокопоставленным чиновникам крупные суммы денег, все не давал «добро» на публикацию серии очерков. Маша надеялась, что командировка в Шварцвальд даст толчок всему делу. На это надеялся и полковник.

В Вене их прямо в аэропорту встретила Наталья Черешнина. Она уже три дня «отдыхала» на горном курорте в Шварцвальде, каталась на горных лыжах, ела свиные ножки с кислой капустой, всякие там сардельки и кнедлики и страшно переживала, что полнеет от вкусной шварцвальдской еды, несмотря на большие спортивные нагрузки.

— Муж не простит, — сокрушалась она, когда в машине ехали в сторону Шварцвальда, — даром что я генерал, госсоветник юстиции, заставит по утрам бегать и есть низкокалорийную пищу в виде салатов и огурцов.