Лев Пучков - Тротиловый эквивалент

Получается обычно совсем скверно. Укусы, кровь, короткая очередь, предсмертный вой... жалость к добросовестному защитнику хозяйского добра, как следствие — враждебная предвзятость по отношению к хозяевам. Перспектива даже казённо-вежливого обращения в таком случае автоматически отпадает. Потому что русские, в отличие от местных, к собакам относятся совсем иначе...

Вот так застенчиво постукивать можно было до бесконечности. Практика показывает, что в таких случаях двери по своей воле открывают редко. Нам же следовало торопиться: светлого времени оставалось всего ничего, а ещё надо возвратиться на базу.

Глебыч достал двухсотграммовую тротиловую шашку, самопальную зажигательную трубку [31] Не табельную, самодельную: в данном случае просто отрезок ОШ (огнепроводного шнура), не менее 50 см. Вставленный в капсюль детонатор. с возмутительно коротким куском ОШ, пару спичек и тёрку от сорокамиллиметровой осветительной ракеты (у него в карманах постоянно хранится куча всякой дряни).

— Да, — одобрительно кивнул Вася. — Думаю — да.

— Не думаю, — покачал головой Иванов. — Лишний шум... Может, через забор?

— А ручку поворачивать не пробовали? — спросила гуманная Лиза.

— Думаешь? — Петрушин взялся за ручку, повернул её и осторожно надавил на дверь...

И оказалось, точно — не заперто. И никаких тебе зловещих проволок — спутниц обычных в таких случаях растяжек. Вот новости!

— Так, — озабоченно буркнул Петрушин, бегло осмотрев видимый кусок двора.

— Ну-ка, сдали все назад. Глебыч, давай...

Глебыч тихонько просочился в калитку и замер, осматриваясь. Учитывая тот факт, что здесь некоторое время проживал сапёр маньяк, незапертая дверь и отсутствие хозяев могли свидетельствовать только об одном...

Дверь дома распахнулась, на пороге возникла бабка в платке и бараньем душегрее.

— Ушёл, ушёл! — крикнула бабка, махнув рукой. — Давно ушёл. Никто нет, уходи! Уходи!

За бабкиной спиной виднелись ещё несколько голов в платках — местные дамы.

— Уже лучше, — с некоторым облегчением вздохнул Петрушин, оттесняя Глебыча и вваливаясь во двор. — Пошли, ребята...

Дальше было так: Лиза общалась с дамами, я присутствовал, наблюдая за реакцией, а остальная публика бегло осмотрела двор и большой дом на предмет вражьего присутствия. Экскурсоводом выступал древний дед с клюкой, бородой до пояса и в смешанном рабоче деловом прикиде: затасканной до дыр телогрейке и почти новой папахе. Видимо, папаху специально для нас надел, местные обычно носят этот головной убор «на выход», вне дома. Дед отличался какой-то странной апатичной податливостью — просто ковылял следом и всё время говорил, что тут «никто нет». Был дед явно туг на ухо, все вопросы игнорировал, знай себе талдычит своё «никто нет», поправляет без надобности пояс и неодобрительно трясёт бородой.

«Никто нет» — это насчёт боеспособных мужчин, тут мы прекрасно понимали друг друга. И в самом деле, кроме деда и целого выводка дам, в усадьбе не было никого, кто мог бы держать оружие. Это нормально, здесь такое практикуется. На время «зачистки» все боеспособные отправляются гулять от греха подальше.

Потом досмотровая группа встала за углом хозяйской хаты, а Глебыч осторожно вошёл в небольшой дом — тот самый, «гостевой», где совсем недавно квартировал Шах. Иванов хотел благородно последовать за ним, но сапёр пробурчал обычную присказзку насчёт лишних трупов, и полковник остался с Васей и Петрушиным, которые держались от нас с Лизой подальше, дабы не возбуждать в местных дамах неприязненных чувств.

Дед, убедившись, что незваные гости ведут себя пристойно, посунулся было вслед за Глебычем, но махнул рукой, заковылял к воротам и, встав у распахнутой калитки, стал рассматривать наш «УАЗ». Машина, что ли, понравилась?

— Ага! — подметил Петрушин, впившись взглядом в согбенную спину деда и доставая рацию. — Второй — смотри там. Дед почему-то постеснялся за тобой входить.

— Смотрю, смотрю, — раздался в рации бодрый голос Глебыча. — А на хер он мне тут нужен, этот дед?

— Нет, ты всё равно — смотри там...

— Сейчас машина понравится, придётся дарить, — пошутил Иванов, кивнув в сторону деда. — У нас, чеченов, есть такой славный обычай...

А мы стояли на крыльце и общались. В дом нас не приглашали — то ли полагали, что мы и сами можем, незваные, как досмотровая группа, то ли просто решили, что много чести будет. Однако, вопреки ожиданиям, хоровых воплей не последовало: Лиза бойко болтала с дамами на местном наречии, они её в чём-то убеждали и смотрели на нашу чекистку как-то даже сочувствующе. Типа, вот ведь не повезло: нормальная с виду девчонка — а с этакими уродами водится. Знакомая ситуация, это мы уже не раз использовали. Вроде бы понимают: дамочка, хоть и тихая скромница и говорит на местном, всё равно ведь федерал! Но отношение совсем другое.