Александр Прозоров - Присяга Российской империи

Президент выключил селектор и глубоко вздохнул. Голова тут же закружилась, словно он не дышал как минимум полчаса.

— Дженни, — вдавил он кнопку вызова секретаря, — принесите мне чашечку кофе и бутылку «водки». И пригласите генерала Уильяма Коуэна ко мне.

Первым появился генерал — в грязно-зеленом мундире с ровными рядами орденских колодок, фуражкой подмышкой и взлохмаченными сальными волосами. Остановился в дверях, вытянувшись по стойке смирно — как гордый новеньким мундиром сержант морской пехоты.

— Позаботьтесь о том, генерал, — тихо попросил президент, — чтобы адмирал Либби с завтрашнего дня оказался в отставке, и больше никогда, нигде даже близко не приближался к военному ведомству.

— Простите, господин президент, но назначение командующего Седьмым флотом обусловлено таким количеством согласований и учетом… — начал было объяснять министр обороны, но Клинтон решительно грохнул кулаком по столу:

— Мне плевать!!! Мне плевать, кто и где согласовывал его кандидатуру! Я не желаю, чтобы сильнейшим флотом мира командовал идиот, отдавший Соединенные Штаты на развлечение всем желающим! Ему здесь, что, Югославия?! Или он завтра же уйдет в отставку, либо вы, генерал, послезавтра вылетите туда же вместе с ним! Все, убирайтесь!

Генерал Коуэн коротко кивнул, одновременно щелкнув каблуками, развернулся, выскочил в коридор и на его месте возникла секретарь-референт, удерживающая в руках серебряный поднос, на котором дымилась большая кружка, а рядом с ней маняще поблескивала высокая бутылка с красной наклейкой и маленькая граненая стопка.

— Денни, — покачал головой президент, — отмени все, что еще там на сегодня намечалось, и иди сюда. Я хочу отдохнуть…

— Какие вкусные пирожки, — Ралусин запил угощение лимонадом, задумчиво посмотрел на тарелку.

— Вон те, круглые попробуй, — пригладил вихры «кап-два» Удовин. — С капустой они, вкуснейшая вещь!

— Жена у тебя рукодельница.

— Угу. Как по тревоге ночевать в штабе остаюсь, обязательно приносит. Даже и не знаю, то ли заботится, то ли проверяет, здесь я, или налево пошел? — рассмеялся Тимофей. — Пока в море ходил, была спокойна. На подлодке женщин нет. А как на суше осел — так вся изнервничалась.

— Тима, — заглянул в кабинет начальника уже знакомый Ралусину капитан Измалков, — «танкеры» навстречу нашим бомбардировщикам ушли, наши ребята переговоры засекли. «Дальники» отработали на отлично, идут домой, у них никаких сложностей не случалось.

Капитан замолк, и Удовин с улыбкой покачал головой:

— Ну давай, давай, докладывай, вижу как распирает.

— Пришли данные со спутника. Американцы развернули Седьмой флот на север, идут полним ходом, по предварительной оценке — не менее тридцати пяти узлов. Даже полеты остановили. Возвращаются в обычный район патрулирования.

— Есть!!! — Удовин с такой силой стукнул стаканом, что лимонад выплеснулся наружу.

— А то! — сладко потянулся Удовин, выдвинул ящик, достал бумажную салфетку, вытер стол. — Умыли тупоголовых, не все им королей изображать. Стой, Измалков. Обожди, пока пирожки еще не кончились.

Начальник разведки флота открыл сейф, достал от задней стенки металлическую фляжку, три пластиковых стаканчика.

— Сам делал. На меду и мяте, три раза через угли березовые прогнал, так что можете поверить… — он наполнил стаканчики. — Ну, мужики, не знаю, какое место мы этим уродам поломали, но то, что обломали, гарантирую точно. Печенкой чувствую. Так что давайте, мужики, по одной. За успех!

Хотя солнце и заливало океанский простор ослепительным светом, в рубке царил пронизывающий холод. Корабль шел на запад, а потому рубка оставалась в тени, да, вдобавок ко всему, через выбитые стекла гулял ветер, который никак нельзя было назвать ласковым. Бсису Кинг зябко поежился. Под пропахшую рыбой и усеянную пятнами тяжелую ватную куртку, найденную у русских, просачивался холод. Ноги, прикрытые одними джинсами, промерзли насквозь и почти не чувствовались. Вдобавок очень хотелось есть. Несколько найденных на судне банок консервов с непонятными надписями они трогать не рискнули — а ну, там свинина? Чистить и потрошить рыбу никто из братьев не захотел. Давать нож пленному русскому моряку они тоже побоялись. Никаких булочек или хлеба среди припасов не нашлось. Десяток кусочков запеченного в тесте тунца они съели сразу, едва только отчалил бот с остальными моджахедами — и с тех пол сидели не жравши. Холод, голод, океан, качающееся судно, бредущее непонятно куда — вся эта затея нравилась Бсису все меньше и меньше.