Александр Прозоров - Присяга Российской империи

— Халил, это ты? Как твои дела?

— Мы в море, Идрис. Идем в район лова. Здесь, кстати, потеплее, чем на берегу будет.

— Естественно, ты же во Фриско [9] Фриско — так в просторечии называют Сан-Франциско , — усмехнулся бей, отключил телефон и с облегчением закрыл глаза: Бог благоволил ему, и все шло именно так, как нужно.

Совсем иначе чувствовал себя капитан «Славутича», обнаружив, как вслед за вполне приличным и отлично говорящим по-русски первым американцем, представившемся Юрием, на борт сейнера полезли откровенно бандитские рожи, да еще и с оружием под одеждой. Знакомство началось сразу с драки с вахтенным матросом, потом они попытались подняться на мостик и только вмешательство Юры заставило разбойников спуститься в отведенные им каюты.

То, что визитеры слушались своего командира, радовало — но Константин Иванов нутром чувствовал, что все равно натерпится с ними бед в открытом море. Его не утешило даже то, что почти сразу за погрузкой таинственного груза на причал тут же подъехал десятитонный автозаправщик, а следом за ним — и мистер Рональд, вручивший увесистый пакет перевязанных банковскими лентами пачек. Как бы не оказалось, что за эти доллары придется платить переломанными ребрами…

— Ну что, командир, отчаливаем? — поднялся на мостик главный из гостей: американец с русским именем, басурманской бородой и одетый в английскую «водолазку».

— Отходим, — без всякого энтузиазма согласился капитан и наклонился к микрофону: — Внимание! Причальной команде на правый борт! Отдать швартовы.

— Вот, командир, — подсунул Иванову тетрадный листок Юра Птушко. — Здесь указаны координаты одной точки в Тихом океане. Сначала мы идем туда, несколько дней половим рыбку. А уже потом дальше, в Желтое море. Ферштеен?

— Ладно, — кивнул капитан, взглянув на бумажку. — Ловить, так ловить. Выйдем в море, проложу курс…

Ралусин приехал в штаб с первой развозкой, прошел мимо часового в Первый отдел и занял место неподалеку от окошка выдачи секретных материалов, молча делая пометки о получении офицерами каких-то папок. Потом, во время обеда он требовал проверить, все ли сдали их, уходя в город. До сих пор никаких нарушений выявить не удавалось: если кто и не сдавал документацию, то выяснялось, что он продолжает работу или обедает на месте, никуда не уходя. Умом Илья понимал, что валяет дурака — однако его поведение должно было хоть немного соответствовать «легенде» о целях командировки.

К девяти часам он перебрался в отдел разведки флота и обосновался перед планшетом, старательно разбираясь в обстановке.

— Все как обычно, — подошел сзади Удовин. — Если не считать того, что Седьмой флот потихоньку смещается на юго-восток.

— Сильно?

— Со скоростью порядка двадцати узлов. Вчера даже прекратили полеты, но сегодня возобновили снова.

— А они часто так поступают?

— Пока еще трудно сказать, — пожал плечами начальник разведки. — Обычно Седьмой флот постоянно находится именно в этом районе. Радиус действия палубной авиации составляет полторы-две тысячи километров. Получается, что от северных Японских островов эскадра закрывает все воздушное пространство над Тихим океаном от Петропавловска-Камчатского и до Шанхая включительно. Она способна вести отсюда боевые действия над всей Кореей, Владивостоком, Хабаровском, Николаевском-на-Амуре, Охотским морем до самого Магадана. Однако, если она еще хоть пару дней продолжит идти тем же курсом, Магадан и Петропавловск-Камчатский выпадет из-под ее контроля, а до базы дальней авиации на Анадыре она не достает уже сейчас.

— Интересно, — задумчиво кивнул Илья. — А они часто так поступают?

— На моей памяти — никогда.

— Интересно…

Капитан второго ранга постоял рядом с проверяющим еще немного, потом пожал плечами и отошел в сторону.

Возвышающийся за кованой оградой опрятный двухэтажный дом, обшитый светло-зеленым сайдингом, прекрасно гармонировал с темно-зеленым «Бентли», притулившимся у двустворчатой витражной входной двери и двумя бронзовыми сильфидами, замершими у ворот.

Впрочем, здесь, в квартале вокруг Риджинг-сквера — купленного домовладельцами в складчину уголка зелени в центре большого города — подобными изысками удивить кого-либо было трудно. У обитателя каждого из тридцати пяти особняков вполне хватало средств, чтобы подбирать цвет машины в тон любимому платью жены, или перестраивать здание под стиль дорого коллекционного автомобиля.