Андрей Таманцев - Закон подлости

— Ах мы, дурни!.. — сокрушался Док. — Боцман, давай обратно.

— Но… — начал было Артист, и тут до него дошло. — …Слушай, Невский, — закричал он, — машина у него белая. — Артист обратился к Боцману:

— Ты марку заметил?

— А бог его знает, — буркнул тот. — Вроде «жигуль»… — Вроде «Жигули» — белого или бежевого цвета. Двигается в обратном направлении. Как понял меня?

— Понял, понял, — ответил Невский. — Как же это вы с ним разминулись?

— И на старуху бывает проруха… — буркнул Семен и отключил рацию. — Ну и жук этот твой Леша Сомин!..

— Да, — согласился Док. — Он еще в школе всегда меня в карты обдувал.

— Надо брать реванш, — серьезно заявил Боцман.

— Возьмешь тут, — проворчал Артист. — Ты прикинь-ка, арифметику-то в школе проходил или, как Док, в карты с всякими проходимцами дулся? Мы же в разные стороны двигались. Потом около этой «ауди» провозились минут десять… Они пролетели назад по пустынному шоссе километров сорок. Настроение у всех резко испортилось. Коперник обманул их, как мальчишек. А они еще наезжали на сержанта-гаишника! Того, кстати, и след простыл вместе с напарником и патрульной машиной. Видимо, сержант решил, что одного нагоняя от неизвестного капитана ему вполне достаточно.

Через полчаса они добрались до следующего поста ГАИ. Боцман тормознул у запорошенного снегом патрульного «жигуленка» и опустил стекло.

— Ребята, белый «жигуль» в ближайшие полчаса не проскакивал?

— А что? — хмуро спросил гаишник. И тут — исключительно из-за отсутствия вожделенных «корочек» — наши герои впервые пожалели, что не состоят на государственной службе.

— Операция по перехвату объявлена. Слышали? Мы в преследовании, — терпеливо объяснил Боцман.

— Слышали, — согласился гаишник. — Но не видели. «Ауди» вроде разыскивают.

— Он повернулся к напарнику:

— Так ведь, Вань?

— Точно, — компетентно кивнул тот. — «Ауди»… — Уже «Жигули», — начал терять терпение Боцман. — Белая или бежевая машина проходила? Вам что, не сообщили?

— Так ведь погода-то какая… — пожал плечами гаишник. — Связь ни к черту. — . так что про «Жигули» еще не сообщали. А так — вроде какие-то машины проходили.

Но точно не знаю.

— Ну вот и приехали… Мать их так!.. — выругался Боцман.

— Да, ребята, — протянул Док. — Похоже, дело каюк — упустили мы моего Лешку Сома.

— Если он такой хитрожопый, то хрен мы его найдем, — согласился Артист. — Только время зря потеряем. В такую-то пургу. Вон по карте дальше начинаются развилки — где его там искать?

— Он мог и просто свернуть с дороги, фары погасить и подождать, пока мы обратно по его следу проковыляем, — продолжил описание хитроумия Коперника Боцман. — Потом спокойненько продолжить путь на Москву. Я бы так и сделал.

— Ваши предложения? — снова подытожил прения Док.

— Надо в Москву ехать, — предложил Артист. — Он наверняка туда прибежит. В столице легче укрыться, да и у него там своя территория. С явками и агентами.

— Ну, его территорию мы быстро в свою переделаем, — возразил Док. — Но то, что он в Москву рвется, — это точно. Ты как, Боцман, так же поступил бы?

— А я вам что, модель Коперника, что ли? — обиделся тот. — Родной брат-близнец?.. Ладно, ладно… Дело верное. Я бы тоже в Москву отправился.

— Значит, в путь, — решил Док. Боцман развернул «Ниву» в очередной раз и рванул по шоссе в сторону Москвы.

Москва Понедельник 13.00 На просторной кухне конспиративной квартиры Управления планирования специальных мероприятий в одном из старых домов в центре Москвы Константин Дмитриевич Голубков, сидя на табурете у окна, ждал, пока соберутся все члены команды Пастухова. Все было так подчеркнуто просто, неофициально, что казалось, здесь намечается не оперативное совещание секретной спецслужбы, а просто хорошие друзья решили по старой памяти посидеть на кухоньке, выпить пивка, поболтать о жизни.

Первым прибыл, как это и полагается, сам Пастухов. Поздоровавшись с Голубковым, Сергей уселся в углу у холодильника и вопросительно посмотрел на начальника.

— Не смотри на меня, — устало ответил на его немой вопрос Голубков, выглядевший явно не лучшим образом. — Чтобы мне не пришлось повторяться, давай дождемся остальных. Чувствую я, эта неделя мне будет дорого стоить… Пастух молча развел руками, мол, хозяин — барин, и уткнулся взглядом в заснеженные крыши за окном. Минуты через три подошли Трубач и Муха. Муха, как всегда, балагурил, рассказывая какую-то очередную байку. Трубач вяло кивал головой, давая понять, что все еще слушает Олегов треп. Несмотря на то что в квартире было тепло. Трубач продолжал кутаться в дубленку и вообще, судя по всему, чувствовал себя плохо. Сквозь его черный азиатский загар пробивался нездоровый румянец. Шрамы на бритом черепе, напротив, поражали какой-то неестественной белизной.