Андрей Таманцев - Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия)

— Дальше не пойдем, — сказал он. — Нельзя.

— Почему? — спросил я, хотя сам только что об этом подумал.

— Не знаю. Внутренний голос. Говорит: не суйтесь. Клиент же не знает, что нас наняли охранять его, а не наоборот.

— А эти?

— А что эти? Они выбрали не ту профессию. Но их же никто не заставлял, верно?

Мы вернулись к началу распадка и укрылись на склоне сопки таким образом, чтобы можно было видеть и тропу, и стоявший на обочине дороги джип. Нагребая на себя листья, я машинально отметил, что даже в Чечне не маскировался так, как в этом мирном осеннем лесу.

Через некоторое время вызвал Муху:

— Доложи обстановку.

— Пока тихо. Какое-то там шевеление. Не пойму что.

— Какое шевеление?

— Сорока трещит.

— Замри. Что бы ни происходило.

— Понял.

Я не спускал с тропы глаз и все же не заметил, как клиент появился. Ни камешек не стукнул, ни ветка не шевельнулась. Будто серая тень скользнула в листве. Поравнявшись с нами, он замер. Я закрыл глаза и превратился в камень. В валун. Поросший мхом. Осыпанный мелкими золотыми листьями карликовых берез. Валун и валун. Лежу со времен ледникового периода. Нуль эмоций. Какие эмоции могут исходить от старого валуна?

Потом что-то подсказало мне, что можно открыть глаза. Его уже не было.

— Видели? — прорезался в эфире Артист.

— Что?

— Он смотрел на дорогу. Минут пять. Потом вернулся.

— Куда?

— Назад, в сопки.

— Что происходит, Пастух? — вмешался в наш разговор Муха.

— Всем уйти со связи, — приказал я.

Что происходит. А черт его знает, что происходит!

Снова он появился минут через двадцать. На этот раз мы его услышали. Мудрено было не услышать: он тащил на спине одного из братков, с бычьим затылком, закинув ноги трупа на плечи и держась за них, как за лямки рюкзака. Весу в бычке было килограммов восемьдесят, но и при этом клиент двигался размеренно, с механической четкостью движений. Лишь камни громко хрустели под его ногами. На груди у него болтались два «калаша», из чего я сделал вывод, что этих мурманских братанов не выручил их армейский или киношный опыт. А ведь предупреждает Минздрав: курение опасно для вашего здоровья.

На выходе из распадка он остановился, внимательно осмотрел дорогу и спустился к джипу. Вякнула охранная сигнализация. Вероятно, ключи он нашел в кармане водителя джипа. Он забросил свою ношу в салон и быстро, уверенно, как по разминированной территории, углубился в распадок. Через полчаса появился с ковбоем. Загрузив и его, сел за руль и погнал джип к лагерю.

— Муха, он едет к тебе, — предупредил я. — Сиди и не высовывайся. Что видишь?

— Пока ничего не вижу. Теперь вижу. «Судзуки». Жмет со страшной силой. Ух ты! Вот это да!

— Что там?

— Он сбросил джип в озеро! Сходу! А сам выскочил! В последний момент!

— Что делает?

— Отряхивается.

— А сейчас?

— Идет к «Ниве». Открыл. А теперь идет в сопки. Быстро идет.

— Те двое, они далеко от дороги?

— Инфарктники? Не очень.

Я уже догадался, что за этим последует. Так и было. Клиент по очереди вынес из распадка инфарктников, загрузил их в «Ниву» и погнал тачку в сторону станции.

Артист доложил:

— Вижу «Ниву». Едет медленно. Остановился. Вылез. Осматривает берег. Ставит «Ниву» поперек дороги, мордой к откосу. Ну дает!

— Докладывай, а не треплись!

— Докладываю. Пересадил на водительское сиденье одного из кадров. Пристегнул ремнем безопасности. Вытащил из салона свой сидор. Толкает «Ниву» в задницу. Сейчас будет бултых. Слышал?

— Продолжай.

— Отряхнул руки. Поднял сидор. Пошел к станции. Все, скрылся за поворотом.

— Жми за Мухой. Потом возвращайся сюда.

— Понял тебя.

Мы с Боцманом немного выждали и выбрались на дорогу. Здесь нас подобрал Артист. Уже заметно стемнело. В свете фар на обочине мелькнул светлый плащ клиента. Он не оглянулся, даже не попытался голосовать. Как шел по дороге, так и шел. Только форменного лагерного кепарика на нем уже не было — то ли выбросил, то ли спрятал в сидор.

Через полтора часа он подошел к станции и купил билет на поезд «Мурманск — Москва». До поезда было около трех часов. Он прошел в конец тускло освещенной платформы и уселся на скамейку с видом человека, который отшагал двадцать километров и теперь рад возможности вытянуть ноги. Мы наблюдали за ним издалека, из машины.

— Ну? И что вы обо всем этом думаете? — поинтересовался я.

Муха промолчал, а Боцман ответил:

— Наш наниматель ошибся. Нужно охранять не его, а других от него.