Лев Пучков - Операция «Моджахед»

Мы добрались до развилки: одна тропинка прямо бежит, на нашу «базу», другая влево отходит, к селу, где Атабаевы живут. Абу велел ссадить Зелимхана с коня и снять с него наручники. Он показал нам жестом, чтобы отъехали, а сам остался с ним. Мы отъехали, но недалеко, Дауд и Фатих стволы под рукой держат, мало ли что парню в голову взбредёт?

Абу достал пистолет и, поигрывая им, сказал:

— Я не думал, что так получится с Шааманом. Он конечно, не выполнил мой приказ, но, в принципе... поступил как мужчина. Думаю, окажись я на его месте, поступил бы точно так же. Это решение Шамиля, я не настаивал. Вообще об этом речи не было. Но случилось то, что случилось... А я не Шамиль, на меня ваш мораторий о кровной мести не распространяется. Так что, думаю, ты и сам понимаешь — глупо было бы оставлять в живых человека, который будет спать и видеть, как бы побыстрее тебя убить. Это простая логика, верно?

Зелимхан молчал, только гордо вскинул подбородок и пристально смотрел на амира. Сколько ненависти и презрения было в его взгляде! Понимает, что уже ничего сделать не может, Абу — опытный воин, весь магазин успеет в него разрядить, если бросится, рядом телохранители, стволы нацелили... А всё равно, смотрит так, как будто он король, а Абу какое-то недоразумение ходячее, невесть откуда упавшее в эти древние горы.

— Но мы люди и не всегда повинуемся логике, — мягко сказал Абу, выдержав сжигавший его взгляд. — Некоторые вещи должны исходить отсюда (тут он приложил руку с пистолетом к сердцу). Я чувствую вину перед тобой лично и перед твоим родом за то, что случилось с Шааманом. Потому что я не очень хорошо знаю ваши обычаи... И мне надо было хорошенько подумать, прежде чем отдавать такую команду. И я готов эту вину искупить. Держи...

Абу сделал шаг вперёд и протянул свой пистолет Зелимхану. Парень машинально взял его, рука привычно легла на рукоять...

Вах! Мы все остолбенели. Что он творит?!

— Держи, — Абу снял с пояса свой кинжал в богато инкрустированных ножнах и отдал его Зелимхану. — Если ты собираешься это сделать, сделай это железом, я всё-таки воин. Никто из моих людей тебя пальцем не тронет, я им сказал. Единственная просьба: я бы хотел помолиться, как и подобает правоверному. Ты не возражаешь?

Обычно у человека от эмоции к эмоции существует какой-то переход, это простая биохимия. А тут всё получилось сразу: гнев и презрение перешли в полнейшую растерянность и даже прострацию. Зелимхан разинул рот, не мог поверить в то, что происходит.

— Рот закрой, простудишься, — жёстко сказал Абу. — Ты не забыл, зачем мы здесь? Тебе нужно отомстить за кровь брата, своей рукой покарать его убийцу.

— Да, но... Это не ты убил брата, — пробормотал по-чеченски Зелимхан, растерянно глядя на оружие в своих руках.

— Прости, я плохо знаю ваш язык, — продолжил по-русски Абу. — Я рождён воином, всю жизнь провёл в разных странах, помогая их народам бороться с врагами ислама. Все языки ведь не выучишь.

— Его убил Шамиль, — сказал по-русски Зелимхан, в глазах которого, наконец, появилась какая-то осмысленность. — Ты, конечно, виноват, но...

— Но до Шамиля ты не доберёшься — руки коротки, — всё так же жёстко продолжил Абу, как будто провоцируя парня на решительные действия. — И брат твой так и останется неотомщенным.

А я — вот он, перед тобой. И готов ответить за зло, причинённое твоему роду.

— Это будет неправильно, — покачал, головой Зелимхан, и, тяжело вздохнув, протянул оружие Абу. — Ответить должен тот, кто лично виновен. Иначе это будет не по закону.

— То есть, если я правильно понял, ты не собираешься меня убивать? — Абу не торопился принимать обратно своё оружие.

— Не знаю, — Зелимхан опустил голову. — Ты, конечно, виноват... Но это будет неправильно. Нет, я не должен тебя убивать. Забери своё оружие.

— Это подарок, — Абу жестом подозвал аскера, на коне которого ехал Зелимхан. — Этот «араб» — тоже подарок. Это самое малое, что я могу для тебя сделать. Хороший конь, чистокровный. В Баку, конечно, не покатаешься, но в горах может пригодиться... Вот шайтан — забыл, тебе в горах теперь долго показываться нельзя, Шамиль не разрешает...

Зелимхан машинально оглянулся — там, сзади, остался Шамиль, который убил его брата, а теперь не разрешает ему находиться на родине! В глазах его вновь мелькнула ненависть, только теперь уже по другому адресу. Ух ты!

— Ну ничего, эту проблему мы решим, — небрежно махнул рукой Абу. — Езжай домой. Похоронишь брата, поезжай в Аргун, к одноглазому Мустафе. Там его все знают, покажут. Жди меня там. Теперь ты будешь работать на меня. Если хочешь, конечно. Если не хочешь — дело твоё, после всего этого я не имею права на тебя обижаться. Поступай как знаешь, ты сам себе хозяин. Только скажу одно: ты мне можешь очень сильно помочь. А я дам тебе такую работу, что и прославишься, не хуже Шамиля, и весь в деньгах будешь. Ну всё, давай — встретимся в Аргуне. А если не встретимся, я тебя прошу: не наделай глупостей. Потому что я тебя забрал и теперь я за тебя отвечаю. Давай, удачи...