Алексей Грачев - Ордер на смерть

— Ну что, папаша, допрыгался? — почти добродушно спросил его сидевший за рулем низкорослый, плотно сбитый паренек. — Тебе сколько лет-то хоть? И зачем ты играешь в эти игры?

Вдовин молчал… потом неожиданно попросил закурить. Дали. Сигарета прыгала в его заскорузлых руках: видно было, как он разволновался. Машина пронеслась мимо метро «Пражская» и полетела дальше. Николай Степанович оглянулся, но толстяк опять больно ткнул его под ребра чем-то твердым. Вдовин скосил глаза и увидел пистолет… О, дело серьезнее, чем он думал!

— Ребята… — закашлявшись, произнес он. — А вы меня ни с кем, случайно, не перепутали? Я ничего не понимаю. И куда мы едем, не понимаю, и за что вы меня схватили, не понимаю. Ведь я тихо живу, никого не трогаю, за луком вот пошел…

— Щас приедем — разберемся! — просипел у него над ухом толстяк. — Ты, дядя, поменьше спрашивай, а то у нас с тобой разговор будет короткий. Тебя мой друг спросил — сколько тебе?

— Ну, шестьдесят пять, — уныло сказал Вдовин, морщась от алкогольных паров, исходивших от толстяка. — Какая разница?

— И ты что — с этим Ярцевым знаком, да? Ну, с журналистом? — Толстяк сунул ему под нос мятую газету со статьей Андрея. — А что в следующем номере будет, случайно, не знаешь?

— Откуда мне знать? Журналист помогал нам с Игнатьевной разбираться, куда наш сосед делся, по фамилии Виноградов.

— Слышал, Славка? — оживился толстяк. — Вон оно что!

Сидевший за рулем парень грубо выругался, но больше ничего не спрашивал. Толстяк же все не унимался — видимо, хотелось ему поболтать…

— А пива нет больше?

— Ну, для старого дружбана найдется, — ответил Славка и протянул толстяку очередную бутылку.

Тот открыл, начал жадно пить. Потом заметил завистливый взгляд Вдовина: оставил немного ему — передал без слов. Николай Степанович, которому сильно хотелось пить, тоже молча выпил остатки пива из бутылки.

— Если тебе шестьдесят пять, — вслух рассуждал Угрюмый, — то, выходит, ты тридцать четвертого года рождения… И что, войну застал? И небось потом целину застал, Хрущева?

— Все застал, — ответил Вдовин, — а на фронте я был, между прочим, сыном полка. Маленьким еще. А что?

— Никак не возьму в толк — зачем ты понадобился тому человеку, к которому мы тебя везем? Какой от тебя прок?

— Слушай, Угрюмый, заткни хлебало, а? — не выдержал Славка. — Скоро уже приедем. Там, на месте, все и узнаешь, блин!

Но Толстяк разошелся не на шутку — наверное, из-за выпитого пива. Лишь немного помолчав, он снова начал базар — размечтался вслух:

— Щас этого перца сдадим, потом к себе вернемся, и я уж точно сегодня на славу оторвусь. Наташку дрючить пойду. Как-никак сама на шею бросается. Возьмем с ней «Токая», ну и…

Вдовин слушал его, хмуро глядя на гаишников, то и дело возникавших вдоль трассы из засад в виде кустов и деревьев. Как бы смыться? Может быть, все же попытаться? Остановится машина где-нибудь — вырваться и убежать? Или попроситься в туалет?

— Славик, ты бы остановил, мне отлить надо, — словно угадав его мысли, сказал Угрюмый. — Невмоготу больше терпеть!

Славка остановил «БМВ». Все трое вышли оправиться в растущие у дороги кусты. Вдовин судорожно думал: ну что, попытаться? Рвануть со всех ног? Или за руль кинуться? Но он и машину-то водить не умеет, о чем сейчас крепко пожалел. Эх, бесполезно все — разве от этих убежишь? Догонят, наваляют по шее, если вообще не покалечат…

Толстяк толкнул его:

— Эй, дядя, чего задумчивый такой? Ноги сделать хочешь? Как бы не так! Нам еще неприятностей из-за тебя не хватало.

Как под конвоем, Вдовин вернулся в машину и покорно сел на прежнее место… Ладно, ничего не поделаешь, придется тупо ждать явных неприятностей. И куда же его все-таки везут?

Жара медленно сходила на нет, стало чуть прохладнее. Славка вел машину спокойно. ГИБДД их ни разу не остановила. Ближе к вечеру «БМВ» наконец-то оказался в Серпухове. Вдовин вообще растерялся: тут он был всего один раз в жизни, но знакомых у него в этом городе — никого. Почему именно сюда его привезли? Да, хуже неопределенности ничего не бывает!

Машина между тем обогнула библиотеку и остановилась у самого обыкновенного на вид пятиэтажного дома, такого же, как и десятки домов вокруг. Уже наступил вечер, приятный, теплый летний вечер. Вдовин в сопровождении «конвоиров» вышел из машины и поплелся в темный подъезд. Славка нажал на кнопку звонка, заглянул в дверной глазок: тот был светлым — и вдруг потемнел… Значит, на них кто-то смотрит из-за двери. Точно, щелкнули замки, щеколды, засовы — и дверь открылась.