Алексей Грачев - Ордер на смерть

Артур мрачно выслушал все это. Самые худшие его опасения подтвердились. Ну Ярцев, ну падла! И Кацман жив, сука!

— Спасибо, Славик, за предупреждение, — произнес Артур, снова закуривая, — не забудь мне этот номерок захватить. И имей в виду: Вдовин с Ярцевым знаком… Может, это тебе пригодится.

Он отключил мобильник и швырнул его на журнальный столик — как будто телефон был в чем-то виноват! Потом встал и начал нервно расхаживать по большой комнате, злясь, что нет рядом Петровича — тот уехал ненадолго по заданию Артура… Не с кем даже посоветоваться! Кацмана все-таки раскололи. Как? Артур же его задушит при встрече — если они встретятся… Хотя — не дай Бог! Нет уж, пусть лучше Кацман в тюряге отдыхает, чем он, Артур, которого заграница заждалась. А чего же ради он таким кровавым бизнесом занимался? Ради пальм, ради золотого песка, мулаток и сине-зеленых океанских волн! Кацман — неудачник, как был шестеркой, так и подохнет ею. А все, что могут дать человеку большие деньги, будет принадлежать ему, Князеву Артуру. Петровича он тоже с собой возьмет — это необходимо хотя бы из соображений личной безопасности. Но если возникнет такая необходимость, Артур сможет пожертвовать и Петровичем… полетит по поддельному паспорту. И кто его на Лазурном побережье какой-нибудь Ниццы спросит: откуда, мол, у него деньги? И мало ли там шляется высоких блондинов? Никакому Интерполу до него не добраться — если отпустит волосы подлиннее, станет исправно платить налоги, вообще если он сумеет сыграть там, на Западе, роль добропорядочного бизнесмена. Глядишь, в жизни начнется новой виток, а все сегодняшние проблемы потихоньку забудутся. Не допустить бы сейчас ошибку роковую, не забыть бы среди всех этих раздражающих мелочей о главной своей цели! Не нужно нервничать…

Денег у него на «Кожуховской» хватает, но те двести с лишним тысяч долларов, что лежат до сих пор наверняка в камере хранения аэропорта, ему тоже не повредят. Сейчас привезут этого Вдовина — придется поднажать на старого идиота, чтобы раскололся, где жетон. Затем раздобыть этот жетон… Потом — никому это поручить нельзя, надо самому ехать — изменив слегка внешность, заявиться уверенной походкой в «Шереметьево-2», забрать кейс… И все! Петрович подстрахует. И прямо оттуда сесть на самолет и улететь. С Петровичем — у того тоже ведь есть поддельные паспорта. Тоже на «Кожуховской», кстати…

— Блядь! — выругался Слава-Пижон, с ненавистью бросая телефонную трубку. — Ну блядь! Будто я салабон какой-то!

— Что стряслось, киса? — проворковала лежавшая на простыне под самым ветром от включенного вентилятора зеленоглазая шатенка и скрестила в воздухе ступни. — Кто тебя обидел?

— Никто! — огрызнулся в ответ Пижон и, приложившись к холодной бутылке пива губами, выхлестал всю ее в один присест. Потом закурил и, нагнувшись, собрал валявшуюся под ногами одежду — свою и девушки.

Он был совершенно голым. На правой его руке, от запястья и до самого плеча, тянулся сложный узор цветной татуировки: изображение русалки, только вместо хвоста у нее — свернувшаяся кольцами змея; в кулачках эта русалка-змея сжимала меч и бутылку вина… Славик быстро натянул носки, потом узкие белые трусики. Встал во весь рост и начал натягивать на ноги рваные джинсы, время от времени вынимая изо рта сигарету и кладя ее на специальные желобки в пепельнице.

Девушка, на которую он не обращал никакого внимания, поняла: случилось что-то серьезное. Она подползла к Славе и ткнулась головой ему в ноги, потом перевернулась на спину и осторожно спросила:

— Ты что, опять по делам уезжаешь? А как же я?

— А ты, Машка, сейчас бодренько так одеваешься и проваливаешь отсюда на все четыре стороны, поняла?

— Ну зачем так грубо? — надула губки шатенка.

Пижон бросил ей на грудь шмотки, и она, вздохнув, тоже стала одеваться. Высоко задрала одну ногу, потом другую, потом согнула их в коленях и влезла в колготки.

Славик опять рявкнул ей:

— Машка, ну ты чего, не поняла, да? Живее, у меня дела есть, а ты ногами сучишь! Давай-давай, не тяни резину…

На сей раз девушка уяснила, что лучше Славу сейчас не злить, и послушно вскочила с постели. Плавной походкой манекенщицы проследовала в ванную с вещами под мышкой. Славик проследил за ней взглядом и ухмыльнулся: какая походка все-таки! А фигурка!

Машка была его новой любовницей — и, кажется, самой лучшей за всю его жизнь. Славик-Пижон был холост, крут и всегда при деньгах, что позволяло ему снимать без проблем лучших тульских девчонок в кабаках и на дискотеках. Жизнью своей он был в настоящее время вполне доволен. Хотя когда-то были в ней и неприятные моменты — такие, как «малолетка», то есть исправительное заведение для не достигших совершеннолетия преступников. Или — несколько позже — пребывание на «химии», куда он залетел по глупости (грабанул с дружками продуктовый, с отягчающими обстоятельствами). Ну и после «химии» — армейка еще: два года, от звонка до звонка! Но в армии его уважали…