Стивен Хантер - Гавана

— Я адвокат и мыслитель, а не рабочий с тростниковой плантации.

— Твоя мать говорит, что утром ты плавал и днем играл в бейсбол.

— Я прекрасно играю в бейсбол. Так почему бы мне не заниматься тем, что мне нравится? Дети меня любят.

— Ты все время лжешь им и всегда оказываешься героем в своих собственных рассказах. Но никто, кроме тебя самого, не скажет о тебе доброго слова.

— Я стану героем, отец.

— Вот еще, героем!

— Завтра с утра я буду ловить рыбу, а днем возьму ружье и отправлюсь на охоту. Томас сказал, что возле Сьерра-де-Маяри видели кабана.

— Пока я тревожусь из-за цен на сахар, думаю о кампесинос [47] и здоровье их семей, о том, протянет ли генератор еще год, о том, что топливо дорожает, а североамериканцы начали делать дешевый химический сахар, ты только спишь, охотишься и пьянствуешь и больше ничем не занимаешься! Сам Бог устыдился бы такого сына.

Старик плюнул в камин, но промахнулся.

Он ловил рыбу, он охотился. Он поймал шестнадцать морских окуней в компании старого кампесино Хосе, который жил так долго, что, по его утверждению, собственными глазами видел, как американцы удирали с холма Сан-Хуан, и любил развлекать малышню этими историями. Днем он пошел на охоту, и собаки загнали кабана в трясину, а он застрелил его из старой ковбойской винтовки. Животное билось и визжало, умирая, но все же умерло, и довольно скоро, поскольку молодой человек делал почти все, за что ни брался, с небрежной легкостью и точностью, и стрельба была как раз одним из таких дел.

Он собственноручно разделал кабана: вспорол брюхо и выпотрошил, извлек раздутые кишки и вытащил их голыми руками, перемазавшись кровью, непереваренной пищей и дерьмом. Внутренности он бросил в лесу, а тушу взвалил на спину и притащил домой, не обращая внимания на то, что весь испачкался в крови. Он был похож на великолепного краснокожего бога или на дикаря, который отправился в джунгли, убил там свою добычу и возвратился домой с мясом. Его отец лишь мельком глянул на него, когда он ввалился во двор фермы с тушей на плече. Но этого мяса хватило всей большой семье на один ужин, а рыбы — на другой, хотя нельзя сказать, что в кладовых не хватало еды: Анхель Руис Кастро был богатым и уважаемым человеком, невзирая даже на то, что наводил страх на жителей всей округи, за исключением, конечно, североамериканцев.

А потом парень отправился в путешествие. Он решил посетить Куэто, город на железнодорожной ветке, идущей до Антильи, который, благодаря своему расположению, был гораздо больше, чем Биран, представлявший собой, если говорить честно, всего лишь скопище грязных лачуг. Фидель был хорошо знаком с одной дамой, жившей в этом городе. А если ее не окажется дома, он сможет навестить ее сестру. Дело было даже не в том, что ему этого хотелось, нет, это было просто необходимо. У мужчин бывают определенные потребности, которые супружество далеко не всегда может удовлетворить. Да и что прикажете делать мужчине, когда он находится далеко от собственного дома и ждет, чтобы ему сообщили, когда можно будет возвратиться?

Он не застал ни свою знакомую, ни ее сестру. Зато соседка оказалась дома. Он был крупным и красивым мужчиной с испанским носом и властными манерами, которые неизменно производили впечатление на окружающих. Он отличался также изяществом движений и был когда-то признан лучшим спортсменом среди кубинских школьников. Если бы не война и пробуждение к политической жизни, он, возможно, стал бы знаменитым бейсболистом. А если бы это случилось, он мог бы использовать для борьбы против североамериканцев те самые деньги, которые они платили бы ему. Вот здорово было бы!

Но как бы то ни было, муж этой дамы был далеко, в Сантьяго, где находилась компания «Дюмуа-Нип» (он в ней работал), и потому приключение имело для молодого человека двойное значение. Овладевая ею, он покорял и «Дюмуа-Нип». В постели он был великолепен — тиф, атлет, и простыни промокли от его пота, и женщина пела, и птицы порхали неподалеку, и облака разбегались по небу. Словно матадор, он неторопливо ласкал женщину то так, то этак, все сильнее и сильнее разжигая в ней страсть, пока они не слились в танце, казавшемся одновременно и пленительным, и трагическим. Он входил в нее с убийственной силой.

— О, — вздохнула она, когда все закончилось, — я уже забыла, на что способны молодые мужчины. У тебя такие теплые глаза, такая проникновенная улыбка, ты кажешься таким нежным, но ты так силен! Какой же ты потрясающий мачо!