Стивен Хантер - Гавана

— Но, Эрл, — продолжал болтовню Роджер, — вы пресекли эту попытку, вы пресекли ее самым решительным образом. Уолтер говорил мне, что вы самый подходящий человек для работы такого рода, и, бесспорно, он прав.

— Кто такой Уолтер? — спросил Эрл.

— Ну а я мог бы поинтересоваться, кто такой Френчи. Зато теперь мне понятно, что Френчи и Уолтер — это один и тот же человек, тот самый парень, который нас везет.

— Френчи, какого черта все это означает?

— Эрл, нам понадобился подходящий человек. Самый лучший. Я знаю вас. Любой, кому довелось побывать в Арканзасе, не может не знать Эрла Суэггера. Поэтому я назвал ваше имя. Вот и все.

— Это была отличная мысль, — сообщил Роджер. — Уолтер, то есть Френчи, сделал замечательное предложение. Вы смогли овладеть ситуацией, и лишь поэтому на обложке журнала «Лайф» не появится конгрессмен Гарри, избивающий проститутку, с которой он в чем-то не поладил, после чего Соединенные Штаты выглядели бы хуже, чем куча гнилых отбросов.

— Так вот почему я здесь оказался... А я-то ломал голову.

— Эрл, все наши разговоры неофициальные. Вы только подумайте вот о чем. У вас есть несколько возможных вариантов будущего. Вы можете торчать в Арканзасе и оставаться копом. Не исключено, что квалификация и неподкупность помогут вам со временем выбиться в начальники. Но и тогда какой-нибудь хитромудрый политикан или газетный щелкопер сможет поставить вас на колени ради пары-тройки лишних голосов или хорошего гонорара.

Эрл молчал.

— Или... Да, подумайте насчет «или». «Или» может оказаться чем-то таким, о чем вы даже не мечтали. Посудите сами: кто-то обращает внимание на ваш талант, ваше умение, и вам больше нет нужды прозябать в Арканзасе. В Арканзасе никто никогда ничего не добьется. Взгляните на Хозяина Гарри и Фреда С. Беккера: это лучшее из всего, что когда-либо производил Арканзас. А вам нет никакого смысла быть здоровенной рыбиной в такой мелкой луже, как Арканзас.

— Мне нравится Арканзас.

— Купите там летний домик.

Они свернули на Прадо, проехали по ее широкой полосе, обрамленной буйной растительностью, мимо кафе, грубо подражавших парижскому стилю, вдоль аляповато украшенного бульварчика, выполнявшего функции разделительной полосы, уставленного многочисленными статуями, каменными скамейками и усаженного пальмами, миновали «Севилью-Билтмор», где жили гангстеры, а затем повернули налево, к «Пласе».

— Нет, вы только подумайте об этом, — продолжал гнуть свое Роджер.

— Как, ты сказал, тебя звать, сынок? — проговорил Эрл.

Роджер тяжело вздохнул, даже не пытаясь скрыть раздражения.

— Ладно, покажите хвастуну из Лиги Плюща, что вы его ни в цент не ставите, потому что ему не довелось драться на Иводзиме. Но позвольте признаться: я кажусь милым и безобидным парнем только потому, что мне положено казаться милым и безобидным. Это называется крышей. Так мы работаем. Для памяти: меня зовут Роджер Сент-Джон Ивенс. Роджер Ивенс. Я говорил вам, что служу шифровальщиком? Это тоже крыша. Я офицер Центрального разведывательного управления, главный резидент здесь, в Гаване, и подчиняюсь только Карибскому отделу в Лэнгли, Плановику и директору ЦРУ. Так что я большой человек. Уж поверьте мне. А Уолтер-Френчи — мое второе "я".

— Ладно, сынок, я верю, что ты очень большая шишка. А теперь я хочу, чтобы ты сходил погулять, потому что я должен перекинуться парой слов с этим вот малышом Уолтером, и от того, что он скажет и как объяснит кое-какие вещи, известные нам обоим, будет зависеть, останусь ли я здесь или улечу домой ближайшим самолетом.

— Договорились, — ответил Роджер. Он перегнулся через спинку переднего сиденья к Уолтеру-Френчи и сказал: — Ну, не испортите дело!

Время шло, а двое мужчин все так же сидели рядом в автомобиле, приткнувшемся к тротуару около похожего на пирог пятиэтажного здания «Пласы». Раскинувшаяся далее площадь, известная под названием Центральный парк, начала заполняться людьми. Гавана была исключительно беспокойным городом, и сегодняшний день ничем не отличался от любого другого. Тротуары заполнили кубинцы в соломенных шляпах и белых костюмах, направлявшиеся на работу в Старую Гавану, на Прадо или куда-то еще. Престарелые леди с темно— и светло-коричневой морщинистой кожей начали расставлять свои столики и принялись скручивать сигары для touristas. Для сутенеров и различного рода жучков было еще рановато, но они тоже должны были вскоре появиться, уж будьте уверены.