Тим Уиллокс - Бунт в «Зеленой Речке»

Выражение лица Девлин, видно, было достаточно красноречивым, потому что Коули мягко улыбнулся:

— Да вы не бойтесь, докта Девлин: мы здесь в относительной безопасности. — Он кивнул на бутылочки из-под таблеток. — Особенно когда избавимся от этого дерьма.

С этими словами Коули высыпал содержимое бутылочек в картонную коробку из-под полотенец.

Девлин подошла поближе и взглянула на этикетку одного из опустошенных пузырьков: Торазин, 50 мг. Она подняла глаза на Коули.

— Все, что они от нас захотят, — это наркотики все, что может подбодрить или, наоборот, успокоить, а еще лучше — вырубить напрочь. Рано или поздно они за этим и явятся. Но мы к этому приготовимся, верно?

— Как скажете, — ответила Девлин.

— Они с большим удовольствием накачиваются торазином и бензедрином, предпочитая их кокаину и самогонке. — Коули снова улыбнулся. — Как насчет немного помочь?

— О чем речь, — улыбнулась в ответ Девлин.

Вдвоем они прошерстили все полки, доставая все, что стимулировало психотропную активность. В коробку ссыпались таблетки, ампулы и капсулы валиума, квиналбарбитона, тезепама, халдоля, флюфеназина и стелазина. Дно коробки смахивало на калейдоскоп. Девлин уже почти не удивлялась невероятному для относительно небольшой больнички количеству сильных транквилизаторов.

— Эта штука довольно ядовита в больших количествах, — заметила она, когда Коули потянулся за большой упаковкой амитриптилина.

Коули только хихикнул:

— Не знаю, как вы, докта, но меня это вполне устраивает. Если число психов, желающих перепилить мне горло, малость поуменьшится, я только приветствую это.

С этими словами он опрокинул упаковку над коробкой. Идея подсунуть нейролептические лекарства малосведующим в этом людям слегка покоробила Девлин, но тут она вспомнила крики обожженного охранника…

— Как бы нам потом не пришлось иметь дело с адвокатами, — сказала она.

Ей под руку попалась целая коробка сильнодействующего слабительного. Она показала ее Коули.

Тот ухмыльнулся:

— Отличная идея!

После этого Девлин досыпала в коробку по пригоршне мочегонного, понижающего давление и рвотного. Когда коробка заполнилась наполовину, Коули перемешал лекарства и украсил их сверху кучкой шприцев и игл.

— Это их немного отвлечет, — сообщил он. — А теперь пошли со мной.

Девлин придержала вращающиеся двери и пропустила Коули с коробкой в коридор. Проследовав за ним через тихую палату и миновав закрепленную клином деревянную дверь, она прошла мимо комнаты с телевизором и ванной. Перед первой из двух массивных дверей, перекрывавших коридор, они остановились, и Коули, зажав коробку под мышкой, отпер замок своим ключом. В этой двери из листовой стали на уровне глаз была прорезана щель для наблюдения. За дверью находились комната охраны, кабинет доктора Бара, в общем пустой, не считая старых регистрационных книг, и маленькая неопрятная комнатенка для свиданий с адвокатами и родственниками. Далее находилась вторая дверь, на этот раз сваренная из металлических прутьев. Коули отпер и ее. В конце коридора они с Девлин свернули за угол и прошли через холл, двойные деревянные двери которого вели уже прямо во двор.

Двери были прикрыты, но не заперты: ключи от единственного входа в лазарет находились у дежурного охранника. Обычно больницу запирали только на ночь, и Сянь оставил двери открытыми. Точно, Сянь — Девлин вспомнила его имя; она вовсе не была расистом.

— А что случилось с Сянем? — спросила она.

— Когда я видел его в последний раз, он пер на хребте к главному входу дымящегося парня.

— А Галиндес был с ним?

— Нет, Сянь был один. — Коули передал девушке коробку с таблетками. — Между прочим, человек, заметивший здесь женщину, не успокоится до тех пор, пока не высадит двери.

Девлин поежилась, но замаскировала свой страх шуткой:

— Как же, десять тысяч лет без бабы…

Коули взглянул на нее:

— Чего-чего?

— Я подсчитала, — пояснила Девлин, — что, если сложить вместе время, проведенное заключенными без женщин, получится около десяти тысяч лет.

— Это точно, — подтвердил Коули. — Уж посиневших яиц здесь хватает. И прокисшего тестостерона тоже. Он здесь как молоко портится…

Найдя это сравнение малоприятным, Девлин встала за дверью, когда Коули потянул на себя одну из створок. Сквозь щель между дверью и косяком она увидела часть двора. Небо над восточной стеной совсем почернело. Лучи двух прожекторов, установленных над главными воротами, шарили по двору. Тюремные же блоки тонули в абсолютной тьме. Коули щелкнул выключателем, и над дверью снаружи загорелась лампа, отчего двор и блоки стали почти не различимы глазом.