Вадим Россик - Репетитор

Пастернак оказался маленьким юрким человечком в мятом пиджаке, но с большой гладкой лысиной. Он подбежал к нам, бросил на пол пузатый коричневый портфель и протянул руку.

– Как же так?! – волновался он, тряся мне ладонь. – Что случилось?! Я ждал вас только завтра! А где остальные? Где Арриан Маркович?

Я коротко объяснил, что внезапно появилась необходимость изменить дату прилета. Главные силы геономики под командованием профессора Дарского прибудут точно по расписанию. Пастернак недоуменно выслушал меня. Его морщинистое лицо с крючковатым носом приняло такое выражение, как будто он полжизни страдал запором.

– Ну, что же. Вам виднее. Виктор Юрьевич меня предупредил, что я поступаю в ваше распоряжение, господин Баринов. Прошу в машину. Я отвезу вас в гостиницу.

Мы подхватили наши сумки и последовали за человечком к выходу из аэровокзала. На улице Пастернак подвел нас к небольшому черному фольксвагену. Он галантно открыл перед Сашкой заднюю дверцу, усадил девушку, потом занял водительское место и завел двигатель. Мы быстро выбрались из Дюссельдорфа на автобан Е35. Городские окраины за окнами фольксвагена сменили поля, отдельные строения, невысокие холмы, поросшие лесом. По дороге Пастернак начал рассказывать:

– Я ведь, господин Баринов, никакой не сыщик. Руковожу в Кельне представительством. Организую для наших бизнесменов поездки по Германии, встречи с нужными людьми, бронирую гостиницы, авиабилеты и тому подобные интересные вещи. И, когда Виктор Юрьевич поручил мне найти дочь, я таки не знал, что делать. Он, конечно, уважаемый человек с приличными деньгами, но меня слабо радуют такие заказы.

– А вы знакомы с Никасей? – спросил я Пастернака.

Он брезгливо сложил губы.

– Имел сомнительное еврейское счастье. Это же катастрофа, а не ребенок!

Пастернак тяжело вздохнул.

– Я восхищаюсь терпением Виктора Юрьевича. Я не хочу вас шокировать, но, имея такую дочь, меня бы давно обули в светлую домашнюю обувь.

– Что, так все запущено? – с сочувствием спросил я.

Человечек безнадежно махнул рукой. Потом продолжил рассказ:

– Я обратился к одному частному детективу. К Гюнтеру Кроо. Мне его порекомендовали знакомые из синагоги. Сказали, что очень порядочный человек.

– И что выяснил этот Кроо?

– Он опросил всех соседей и знакомых Никаси. Никто ничего не знает. Был человек и пропал.

– А ваше мнение, Ефим Борисович, что могло случиться с девушкой?

Пастернак пожал плечами.

– Откуда же мне знать? Только Никася – деточка не бледная. Раньше мы всегда о ее движениях узнавали первыми. А в этот раз уже две недели тишина. Это на нее не похоже. Не ее стиль. Я имею думать, что что-то случилось. Не хорошее что-то.

– Вы уверены?

– Уверен?! Один мой родственник-дальтоник до сих пор пока уверен, что проезжает перекрестки на зеленый свет. Как тут можно быть в чем-то уверенным?!

– Значит, детектив ничего не узнал? – переспросил я.

Пастернак многозначительно посмотрел на меня.

– Я так не говорил. Кроо позвонил мне сегодня и попросил встретиться. Он будет нас ждать завтра в полдень в ресторане «Далмация» на Агриппаштрассе. Видимо у него появились какие-то новости.

За разговором мы незаметно оставили позади большую часть пути. Мелькнул съезд с автобана на дорогу, ведущую к Леверкузену. Скоро показались первые здания Кельна. Кельн – город Фомы Аквинского, Марии Медичи, Рубенса и Карла Маркса! Кельн – древняя римская Колониа Клаудиа Ара Агриппиненсиум! Город, являющийся одним из крупнейших экономических и культурных центров Германии, занимающий в ней четвертое место по населению и третье по площади. Родина одеколона. «Метрополия на Рейне», как часто называют Кельн, знаменитая своим главным храмом – Кельнским собором!

Поток машин делался все плотнее. Я оглянулся на заднее сиденье. Сашку укачало, и она давно уже спала, положив голову на свою сумку с вещами.

– Останóвитесь в отеле «Ам Аугустинерплац» на Хоэштрассе, – сообщил Пастернак. – Это в Инненштадте, в центре. Одна из лучших гостиниц Кельна. Рядом станция подземки Хоймаркт. Удобно. Вас, конечно, ждут завтра, но я таки договорюсь. Меня там хорошо знают. Останетесь довольны.

Наш фольксваген пересек по мосту Дойцер-брюкке величественный Рейн и углубился в лабиринт узких улочек Старого города. Через несколько минут Пастернак остановил машину возле импозантного четырехэтажного здания. Белая светящаяся надпись над козырьком входа извещала, что это и есть «Ам Аугустинерплац».