Владимир Першанин - Штурмовая группа. Взять Берлин!

Пользуясь суматохой и ослаблением артиллерийского огня, танки и самоходки объезжали завал и устремлялись на полной скорости к выходу из опасного места. Однако узкая полоска шоссе продолжала обстреливаться всеми средствами, которые имелись в укреплении.

Получила снаряд в моторную часть и задымила «тридцатьчетверка», идущая следом за танком Антипова. Она резко теряла ход, затем остановилась. Очередной снаряд ударил в основание башни. Из горящей машины успели выскочить четверо танкистов. Они бежали вдоль кювета, оставаться здесь было слишком опасно.

Самоходки и бронетранспортеры, идущие следом, тоже нырнули в кюветы. Одна из «сушек» налетела на мину взрыв порвал гусеницы и выбил два колеса. Образовался затор.

Командир взвода самоходок Юрий Милушкин вырвался на шоссе, отбросив бортом застывшую «СУ-76». За ним устремились остальные машины.

Снаряды и мины из укреплений возле крепостной стены сыпались градом. Мина ударила сверху во вторую самоходку. Три человека из экипажа были убиты, загорелся бензин в баке. Пулеметные очереди подожгли один, за ним другой мотоцикл.

Уже на выходе из ущелья фугасный снаряд догнал бронетранспортер саперов, взорвался возле кормы, выбив из креплений пулемет и смяв заднее колесо. Людей в машине было немного, зато хватало взрывчатки.

Она сдетонировала, разнося пятитонную машину на части. Взлетело тело пулеметчика, патронные коробки, смятые куски металла. Остатки «Скаута» горели, а обломки перегородили оставшийся узкий проход — рядом стояла охваченная огнем самоходка.

Капитан Ольхов, находившийся в замыкающем бронетранспортере, приказал водителям обоих «студебеккеров» оставаться с отделением бойцов по эту сторону укреплений. Громоздкие, лишенные всякой защиты грузовики, были бы сожжены в узком месте.

Сам он направил свой «Скаут» на полной скорости мимо горящих машин. Механик-водитель нажимал на газ, делая немыслимые зигзаги. Снаряды и мины взрывались позади, осыпая осколками бронетранспортер. Оба пулемета, крупнокалиберный и обычный, огрызались непрерывными очередями. Механик-водитель, опытный сержант, сжав зубы, бормотал:

— Прорвемся, мать его… прорвемся.

Ему удалось это сделать. На выходе, слегка снизив скорость, сумел подхватить двоих раненых самоходчиков. Крупнокалиберный «браунинг» замолк. Ольхов отодвинул убитого пулеметчика и дал несколько очередей в сторону крепостной стены.

Остатки прорвавшейся штурмовой группы собрались на перевале, «тридцатьчетверка», самоходная установка «СУ-76», два бронетранспортера, мотоциклы. Два «студебеккера» остались в лесу перед укреплениями. Т]ри десятка бойцов во главе с Савелием Грачом продолжали удерживать каменную башню.

Отряд был разделен на три части. Капитан выполнил приказ комдива не до конца. Он пробился в тыл немецкого узла обороны, потеряв половину бронетехники. Дорога по-прежнему оставалась под контролем немцев. Что-то надо было решать. К Ольхову хромая, подошел закопченный, в прожженном бушлате, младший лейтенант Шевченко. Он успел выскочить вместе с водителем из кабины бронетранспортера за минуту до взрыва и укрыться в кювете.

Не лучше выглядел танкист Борис Антипов. На лице запеклись струйки крови, вытекшие из раны на лбу. Он был контужен и плохо слышал. Самоходчик Юрий Милушкин, сняв шлем, поглаживал лысоватую голову, он тоже получил контузию.

Командиры молча и сосредоточенно курили, словно выполняли какое-то важное дело. Что-то предлагать никто не решался. Положение было непонятное и даже странное. Они пробились сквозь вражеские укрепления, но дорога за их спинами по-прежнему контролировалась немцами.

Штурмовать укрепления по заминированному склону было бы равносильно смерти. Отряд погибнет целиком. Впереди не вырисовывалось никаких перспектив. Все посматривали на Ольхова, а капитан, облокотясь на крыло бронетранспортера, разглядывал, что происходит на склоне и возле башни.

— Где Малкин? — спросил кто-то.

— Убили парторга, — неуверенно предположил другой голос. — Он всегда в командирской машине находился.

— Я его со «студебеккерами» оставил, — отозвался Ольхов. — Там отделение автоматчиков и боеприпасы. Забыли, что ли?

— В такой свистопляске мать родную забудешь, — сказал Милушкин. — У меня две самоходки в момент накрылись. Пять человек из экипажей потерял.

— Товарищ капитан, вас к рации, — позвал сержант. — Из дивизии вызывают.

— Давно не общались, — буркнул Юрий Милушкин. — Соскучились.