Лев Пучков - Обратный отсчёт

Всё свободное время занимался машинами и «уличными» гонками, являлся одним из основателей столичного клуба «Dark Racing» и бессменным членом Федерации гоночных команд (FRT). На состязаниях по дрэгрэйсингу (парный заезд на 402 м) всегда прочно «сидел» в первой тройке столицы, выступал в классе US (объём двигателя от 3501 см). Последняя его машина — «Toyota Land Cruiser» цвета «мокрый асфальт». Последняя во всех отношениях. Именно на ней он и слетел с трассы…

Угадайте с трёх раз, сколько времени мы потратили на добычу всей этой особо важной информации? Для тех, кто не собирается гадать, скажу так: семь минут. Причём кататься по клубам не пришлось, равно как обзванивать всех подряд знакомых Серёги. Всё это мы нашли в Интернете. Достаточно было кликнуть «яндекс» и ввести в поле поиска фамилию интересующего нас человека.

Так что, подтверждаю: Москва — большая деревня. Ввёл в поле поиска «Сенковская» — получи полторы «тонны» сплетен. Ввёл «Логинов» — тоже получил что-то. Оказывается, ночной гонщик — забияка, мастер, профессионал высочайшей категории. Кажется, совсем недавно про кого-то что-то было в таком же ключе… Да, точно: это про начальника СБ «РОСГАЗ» Николая Доценко. Интересный момент: эти загребущие верховные буржуины (выражение заимствовано у Ростовского — понравилось!) берут себе самое лучшее. Абы кого им не надо, тут работает принцип «у нас на костре лучшие люди села». Кстати, интересное выражение, если речь идёт не о простых селянах, а о людоедах. Ну да это неважно — люди-то и в самом деле лучшие! Начальник «СБ» — ас, водитель — мастер и чемпион, личный автономный е… эмм… сердешный друг — красивый парень Валера. Тоже, между прочим, мастер спорта и чемпион…

Если кто-то подумал, что работать с известными людьми — одно удовольствие, это вы зря. На этих трёх абзацах, доступных любому пользователю Интернета, удовольствие заканчивалось и начиналась занудная оперативная рутина.

Иными словами, следовало приступать к сбору информации по обстоятельствам гибели Юры Логинова. В обычном варианте это вялые разъезды по населённому пункту на предмет общения с:

— родственниками усопшего (из личного опыта — это самое неприятное);

— товарищами, которые открывали-закрывали и вели дело по факту;

— товарищами, которые крутились рядом с делом, обеспечивали — гаишниками, составлявшими протокол, экспертом-криминалистом, патологоанатомом, возможно, наркологом, если таковой участвовал;

— товарищами по работе;

— друзьями и близкими знакомыми…

А также продумывание механизма стимулирования — то есть, если попросту: чего кому дать, чтобы захотели чистосердечно сотрудничать. Тоже не последнее дело, люди бывают разные, и давать следует с большим рассуждением. Одному достаточно ста рублей, другому уже надо сто баксов, третьему — обязательно в дыню, да с оттяжкой, иначе ведь, скотина, не желает сотрудничать!

Но у нас, увы, вариант был необычный.

Нам категорически предписывалось на протяжении всей операции сохранять инкогнито. Проще говоря, не светиться. Заметьте — не «как можно дольше», не «по мере сил и возможностей», а именно категорически. Этого требования не было бы, если бы простой парень Валера, будучи месяц под наблюдением, не припёрся бы ко мне домой накануне аудиенции в цитадели. А не менее простой парень Костя Воронцов (ну да — я это, я!) счёл бы нужным напрячь мозги, чтобы придумать что-то более деликатное, а не тащить главного (и единственного) шпиона в штаб-квартиру Исполкома. Мы, естественно, в тот момент даже и не помышляли, что придётся заниматься чем-то подобным, и уж тем более не подозревали о каком-то там наблюдении. Это нас в определённой степени оправдывает… Но ситуация от этого, увы, лучше не становится.

Раскрыться в своих намерениях на любом этапе операции — значит стопроцентно подставить Ростовского. Причём подставить весьма крепенько. В данном случае очень может быть, что одним лишь увольнением и силовым взысканием ста двадцати штук баксов это не закончится (хотя и это, согласитесь, неслабо — как минимум останется с матерью без квартиры). Как верно подметила наша мудрая Луиза, «…неизвестно ведь, в каком объёме и какого рода закрытости информацию к тому моменту получит наш подопечный…».

Ну а про нас можно уже не продолжать: подставим Ростовского — операцию можно сворачивать.

Интересная, вообще, ситуация вырисовывается. Даже не просто интересная, а, на мой взгляд, смешная и дикая одновременно. Это первое наше дело в составе такой вроде бы всемогущей и наделённой поистине огромными полномочиями структуры. Как и всякие первопроходимцы, мы готовились к новым обстоятельствам и ожидали всего, что угодно: от элементарной подковёрной борьбы на межведомственном уровне до открытого противодействия на местах и решения спорных вопросов сугубо силовыми методами (для этого и воспитывается целый взвод в учебном центре).