Лев Пучков - Обратный отсчёт

Тут она закончила клеить коробку и повернулась ко мне. С недовольством во взоре и сердито поджатыми губами.

— Вы, вообще, где воспитыва… Ой…

И что же это такое приключилось с нашей повелительницей?! Наталья Марковна медленно подняла руки, прижала обе ладошки ко рту и, как будто внезапно онемев, уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

Глаза мне тоже понравились — они были похожи на полевые васильки, но вот их выражение… Не знаю, чего там напридумывал Костя, но даже капельки радости или хотя бы просто удивления я в этих васильках не заметил.

Они были переполнены совершенно искренним мистическим ужасом…

Лев Карлович Сенковский. Недалёкая ретроспектива объектно-эротических шалостей…

Многие неглупые товарищи из «низов» имеют мнение, что наши недосягаемые олигархи-небожители, мудро взирающие на остальной народ с глянцевых обложек дорогих журналов, — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. То бишь имеется подозрение, что они должны есть-пить, отправлять какие-то надобности, самую малость спать… А иногда спать не совсем в одиночестве. Проще говоря, у них, по идее, как и у нормальных людей, должен быть секс. Пусть маленький, плохонький — но должен. Потому что они не роботы.

Свой внутренний мирок эти ребята охраняют не хуже американского резервного банка и досужих наблюдателей к себе почему-то не пускают. Но запретный плод сладок, и потому информацией об этом (как правило — до упора «эксклюзивной» и обязательно «из первых рук») переполнена буквально вся печатная продукция разряда бульварной прессы. И непечатная тоже. Имеется в виду не грязная ругань, а Интернет.

Публике это интересно не в связи с собственно процессом (если это не загадочные создания типа Трёхголового Семи… то процесс, по идее, должен быть как у всех особей нашего вида), а ввиду особых качеств обозначенных выше личностей. То есть, если они такие гениальные, приподнятые и необычные, тогда и это, по всей логике, у них должно быть как-то по-особому. Либо очень высоко и безумно красиво, либо жуткий разврат и грязные оргии.

Понимаю, что тема неблагодарная, и суровые борцы со злом могут за это дело кинуть обломок кирпича в мою сторону… Но нам с вами всё же придётся об этом поговорить. Потому что, как скоро вы сами сможете убедиться, это будет нужно по сюжету. Однако обещаю: беседовать об этом мы будем строго в рамках темы и постараемся избегать ненужных подробностей и совсем уж пикантных деталей.

Итак, поехали.

Скажем сразу: жену свою Лев Карлович Сенковский любит не ввиду её сословной принадлежности и, как следствие, большой личной полезности, а просто так. Потому что любит. Более того, справедливости ради следует уточнить: Лев Карлович у нас однолюб, жена для него — самый близкий и дорогой в мире человек, и он запросто готов умереть ради неё. То есть в этом плане никак нельзя сказать, что он конченый мерзавец и сволочь. Напротив, отличный семьянин и душка.

Супруга у Льва Карловича, как он сам считает, — это его самый большой выигрыш в вечном соревновании с капризной судьбой. Чудо как хороша, стройна не по годам и, что странно для красавицы, — умница, характер добрый, душевно тонка и благонравна и любит супруга примерно так же, как он её. Иначе, спрашивается, зачем бы ей, великосветской даме, выходить замуж за какого-то там невесть откуда затесавшегося в приличное общество заштатного математика? И не просто выходить, а с жутким скандалом на грани разрыва отношений со всей родовитой и многочисленной семьёй!

Но давайте короче — переходим прямо к этому самому.

Тут с самого начала супружеской жизни у Льва Карловича были определённые сложности. Супруга его воспитывалась в старозаветном стиле Гумилёва и Ахматовой (а по материнской линии доводилась родственницей М. Волошину) и по поводу этого самого имела совершенно однозначную и категорическую точку зрения. Вот вам точка: секс — это венец любви, вершина близких отношений, и оформлен он должен быть исключительно как величайшая драгоценность — в очень привлекательную и дорогую упаковку. То есть как минимум — ужин при свечах в самом респектабельном ресторане (после посещения театральной премьеры), вечерняя прогулка на яхте, пара корзин роз и обязательное проявление творческого экстаза: сонет, посвящённый именно этому вечеру, как яркому и незабываемому событию.

Эта весьма обременительная традиция блюлась Натальей Марковной неукоснительно, без выходных, отпусков и просто перерывов на внезапные вспышки страсти. Достаточно сказать, что сразу после медового месяца супруги стали ночевать в разных спальнях и где-то с полгода немного конфликтовали: Лев Карлович пытался бороться за право на упрощённый порядок исполнения супружеских обязанностей.