Иван Стрельцов - Спец экстра-класса

– Давай, сынок, залазь. Будешь показывать дорогу, – обратился замполит к химику, жестом указав тому место на броне возле торчащей, как кочан капусты, головы механика-водителя.

Когда наконец все разместились, «спрут» рыкнул, выбросив в атмосферу клуб густого черного дыма выхлопных газов, и сорвался с места. Лихо перескочив через окоп, помчался в направлении кишлака.

Механик-водитель оказался специалистом экстракласса, понимая направление движения по указаниям руки химика. Уже через пять минут десантная самоходная установка подъехала к штурмовой группе.

– Какие проблемы, бойцы? – Первым с брони соскочил замполит.

– Да вот, закупорились гады, никак не можем их выкурить, – спокойно ответил Дядя Федор на правах старшего.

– Не можете сами – мы поможем, – лихо воскликнул замполит и указал капитану-артиллеристу на выглядывающую из-за ограды башню минарета.

– Подождите, – жестом руки остановил замполита разведчик. – Он пока будет разворачиваться, «духи» его сожгут к чертовой матери. Тут надо по-другому.

Старший сержант вскочил на самоходку и объяснил ситуацию артиллеристу. Тот утвердительно кивнул.

Самоходная установка, сдав немного назад, развернулась и, двинувшись вперед, проломила одну ограду, затем еще одну и въехала на соседний участок. Несколько минут ДСАУ постояла за небольшим домом с разрушенной крышей, потом, вывернув на палисадник и проехав с десяток метров, выломала ограду, прикрывающую площадь, и прямой наводкой ухнула в стоящую в сотне метров мечеть. Пробив стену, тяжелый фугасный снаряд разорвался, сокрушая все находящееся внутри.

Самоходка, тут же сдав назад, опять укрылась за домом. С грохотом открылась крышка люка, и выглянувший наружу капитан, зло сплюнув, сказал с раздражением:

– Не получилось. Мне бы ложбину в полметра, я бы тогда снаряд засадил точно в амбразуру. А так только макушку буду брить.

Дядя Федор понимал правоту артиллериста, но рыть нишу под огнем крупнокалиберных пулеметов было самоубийством, как и переть в лоб на эти чертовы пулеметы.

– Ладно, ты их глуши, оказывай психологическое давление. А мы попытаемся обойти с другой стороны и забросать амбразуры гранатами.

– Лады, – кивнул капитан, снова влезая внутрь самоходки.

– А вы, товарищ майор, оставайтесь здесь, – обратился разведчик к замполиту. – Зря не рискуйте. Оставляю с вами трех бойцов на всякий пожарный случай.

Майор кивнул. За толстенными стенами дома ему ничего не грозило, а вот предоставление на орден будет как пить дать.

От взрыва очередного снаряда с потолка посыпались известка и куски штукатурки. Абдулл стряхнул с головы пыль и выругался по-арабски. Артиллерия в этом подвале была не страшна, даже такие тяжелые снаряды не смогут пробить метровые бетонные перекрытия, отделяющие подвал от мечети. Но каждый новый взрыв эхом отзывался в мозгу Бабая, напоминая о бренности человека. Неожиданно арабский вожак ощутил страшное желание жить, и чем ближе костлявая подступала, тем сильнее было это желание. «С людьми мне не вырваться, – размышлял Ка-маль, глядя на своих боевиков, прильнувших с оружием к амбразурам. – Единственный выход, оказавшись за пределами мечети, где-то затаиться, возможно, прикинуться мертвым. Дождаться темноты, потом уйти в город, главное, выйти за пределы мечети».

– Братья, если нам суждено умереть, умрем как истинные воины Аллаха, как настоящие шахиды, —обратился алжирец с высокопарной речью к своим подчиненным. – Пусть гяуры увидят, как умеют умирать правоверные.

Арабы оживленно зашумели, подбодренные такими словами; в конце концов, ожидание смерти всегда страшнее самой смерти. Ну, а раз решились – надо действовать.

– Ахмат, установи мину на двадцать минут, – приказал Камаль Рыжебородому. – Шурави не должны получить ни наши боеприпасы и оружие, ни наших раненых.

– Все сделаю, эмир. – Ахмат приложил правую руку к груди и почтительно согнул голову в поклоне.

Бабай одобряюще похлопал его по плечу, и тут взгляд алжирца упал на забившегося в угол муллу. Старик надеялся выжить в этой мясорубке и, пользуясь своим саном священнослужителя, избежать наказания федеральных властей.

– Отец, – обратился к нему Камаль, —Аллах требует от правоверных, чтобы мы отдали жизни за него.

Двое боевиков, подхватив старика за руки, подтащили его к предводителю.

– Абдулл, сынок! Мы же родственники, – взмолился мулла, по его морщинистому лицу побежали обильные слезы.