Алекс Берн - База-500 - Ягдкоманда

— Какого черта?! Если надо, обыщите нас и немедленно отведите к. вашему командиру.

Из темноты донеслась команда на латышском, и полицейский нас обыскал, изъяв наши пистолеты. Он что-то спросил у Дизенхофера, на что тот коротко ответил:

— SD-Jagdkommando.

Нас провели к дому напротив сельсовета. В бывшем сельсовете явно шла пьянка: доносились неестественно громкие голоса и смех. Мне почудилось еще что-то похожее на стоны, но прислушиваться было некогда: мы вошли в сени.

Полицейский доложил о нас и втолкнул нас в комнату. Я хотел сделать ему замечание по поводу такого обращения, но открывшееся моим глазам зрелище заставило меня забыть о толчке в спину.

Посреди комнаты стоял молодой латышский офицер в нижней рубашке и бриджах на подтяжках. В одной руке он держал плетку, а в другой — пистолет. На полу перед ним лежала обнаженная молодая девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Ее нежное тело было покрыто кровоподтеками. Офицер посмотрел на нас и мне на мгновение стало жутко: у него были абсолютно безумные глаза, как тогда у Гилле. Зверь в человеческом облике. Говорят, что зверь живет в каждом человеке, но лишь немногие рискуют выпускать его на свободу. Этот рискнул.

— Кто такие? — спросил он, наведя на нас с Дизенхофером пистолет. Он не узнал меня, а я узнал его сразу: это был тот самый обер-лейтенант, которого мы сменили на охране «Базы 500».

— Я пришел вам сказать, что Ганновер — прекрасный город, — я произнес эту фразу по возможности спокойно и отчетливо, что было для меня совсем нелегко.

— Что за чушь?! — удивился обер-лейтенант, и я понял, что он ко всему прочему еще и безобразно пьян.

Дизенхофер что-то сказал ему по-латышски, и обер-лейтенант изумленно уставился на него. Я решил воспользоваться его замешательством, чтобы взять ситуацию под контроль.

— Я командир ягдкоманды СД, и вы меня знаете лично. И если вы не в состоянии меня вспомнить, то вспомните наверняка известный вам пароль, — повысил я голос, стараясь при этом не смотреть в черный зрачок пистолетного дула. — Повторяю: Ганновер — прекрасный город.

— Ах, да… особенно в это время года, — вспомнил обер-лейтенант и опустил пистолет. Мне немного полегчало: похоже, к нему возвратилась вменяемость.

Обер-лейтенант подошел ближе, держа в руке керосиновую лампу, и вгляделся в наши лица.

— Черт возьми, оберштурмбаннфюрер! — вскричал он. — Какими судьбами?!

— Может, для начала предложите мне выпить? — осведомился я, усаживаясь на стул.

— Да, разумеется! — засуетился обер-лейтенант. — Эй, Рубиекс! Налей нашим гостям!

Возникший из соседней комнаты ординарец налил нам в стаканы самогон. Мы выпили.

— Как вас сюда занесло, оберштурмбаннфюрер, да еще в русской форме? — полюбопытствовал обер-лейтенант. Я покосился на лежащую на полу истерзанную девушку. Обер-лейтенант перехватил мой взгляд и приказал ординарцу:

— Рубиекс, убери эту шлюху. Я ее заполнил, теперь очередь остальных.

Исполнительный Рубиекс поволок девушку в сени как куль с мукой. Когда за ними закрылась дверь, я повернулся к обер-лейтенанту. Я наконец вспомнил, как его зовут.

— Я здесь выполняю специальное задание, Альманис. А вы, я смотрю, здесь развлекаетесь?

— У меня здесь тоже задание, оберштурмбаннфюрер. Только мое задание имеет больше приятностей! — ухмыльнулся обер-лейтенант Альманис. — Мы заняли эту деревню, чтобы замкнуть кольцо блокады отряда русских десантников. К утру подойдет подкрепление, мы сожжем эту деревню и двинемся дальше, сжимая кольцо. Но вы здесь зачем? Ведь вы должны охранять объект!

— Начальство рассудило немного иначе. Мне приказали из добровольцев моего батальона сформировать ягдкоманду, чтобы под видом партизан проникнуть в блокированный отряд и ликвидировать его руководство, — объяснил я.

Альманис оказался доволен объяснениями.

— Это опасное задание, оберштурмбаннфюрер! — воскликнул он. — Я преклоняюсь перед вашим мужеством и решительностью!

— Это хорошо, — с иронией одобрил я, — но мне еще необходимо знать, где партизаны и как мне пройти к ним, чтобы нас не подстрелили ваши солдаты.

— Там, за деревней, лес, — махнул рукой Альманис. — А в лесу русские. Я выставил у опушки дозор. Когда вам понадобится пройти в лес, я вас провожу мимо дозора.

Он снова выпил самогона, и я подумал, что в скором времени он вряд ли будет способен даже проверить содержимое своих кальсон. Впрочем, это и к лучшему.

Я вспомнил истерзанную девушку и, с трудом сдерживая омерзение, спросил: