Евгений Сухов - Сходняк

— Кто задействован?

— Ваши — Сержант и этот… питерский… Гепард. Что с ним делать?

Варяг на секунду задумался Нужен ему Тима или нет? Если Тима убил Михалыча — гад должен понести суровое наказание. Самое суровое.

— Вот что, Николай Валерьяныч. Когда его возьмут — пусть допросят с пристрастием. Если Тима признается, тогда пусть мочат!

— В сортире? — В трубке послышался короткий смешок.

— Это что значит? — не понял Варяг.

— Да это у нас теперь такая новая шутка. Политический фольклор.

— А, ну не знаю. Я же оторвался от российской действительности и в политический фольклор не врубаюсь. В сортире? Да хоть бы и в сортире — главное, чтоб не забыли воду спустить… А что Урусов?

— Сидит тихо. Жалоб нет.

— Держите его там крепче. Пусть, сволочь, посидит в подвале с мое, пока я не вернусь. А там посмотрим, что с ним делать…

Поговорив с Чижевским, Варяг наконец вспомнил о Билли Лайле, который все это время терпеливо сидел за своим столом с угодливым выражением лица.

— Вот что, Билли, — начал Варяг, сев на стул напротив исполнительного директора. — Я тебя сейчас удивлю, но ты не удивляйся. «Интеркоммодитис» надо срочно продать. Вместе с нашими филиалами в Канаде и на Багамских островах.

Сколько за это можно получить? Миллионов пятнадцать можно?

— Как продать, Слава… У нас же потрясающий бизнес. У нас самый чистый отмывочный бизнес на всем Восточном побережье! — Билли Лайл был ошарашен столь неожиданным решением босса. — «Интеркоммодитис» — это же идеальная стиральная машина, которая отмывает и отбеливает любые грязные бабки и в любом количестве!

Да колумбийские наркобароны только мечтать могут о такой стиральной машине!

Но Варяг был непреклонен.

— Увы, Билли, так надо. Мне срочно нужны деньги. Срочно. У меня нет другого выхода. — Он не хотел посвящать глуповатого и болтливого Билли в свой план: ведь эти пятнадцать миллионов он рассчитывал потратить все до последнего цента, чтобы найти и вернуть пять миллиардов… А вот этого Билли как раз и не слеовало знать. Услышав от Чижевского малорадостную новость об исчезновении Николая Ивановича, Варяг понял, что Яютерялась единственная ниточка, которая могла бы привести его к деньгам общака. И теперь ему придется обращаться за помощью к ворам. Но чтобы подкрепить свои аргументы, требовалось предъявить им хотя бы малую толику общероссийской воровской кассы — хотя бы эти жалкие пятнадцать миллионов. И Варяг принял непростое, но абсолютно верное в сложившейся ситуации решение. Сам, в одиночку, пускай и с помощью верных людей, он вряд ли сможет поймать Николая Ивановича. Ему нужна сильная поддержка. И за этой поддержкой придется обращаться к ворам — иного выхода нет. Придется собирать большой сходняк. А значит, надо возвращаться в Россию. С деньгами.

Пятнадцать миллионов — это хорошая кость тем псам, которые, позарившись на щедрые посулы, продали своего смотрящего за понюх табаку. И получили шиш с маслом…

— Ну так что, Билли? Сумеешь найти покупателя за неделю?

— За неделю? — горестным эхом отозвался Билли. — Пятнадцать миллионов?

Это нереально.

Но Варяг понял, куда клонит исполнительный директор. И принял его негласное предложение.

— Вот что. Билли. Поступим так, К концу следующей недели ты должен мне дать номер счета в надежном банке — лучше европейском, — куда ты переведешь пятнадцать миллионов за «Интеркоммодитис». Все, что ты сможешь наварить сверх этих пятнадцати миллионов, будем считать твоими комиссионными. Идет?

Лицо Билли Лайла расплылось в приятной улыбке. — Надо попробовать. Хотя сроки ты мне даешь нереальные.

— Билли! — Варяг встал, собираясь уходить. — Я же знал, кого взять исполнительным директором компании. Действуй!

Варяг надеялся, что внушительные гранитно-стеклянные архитектурные монстры Нью-Йорка и витрины нью-йоркских магазинов хоть немного отвлекут Лену от горестных мыслей, в которые она была погружена все последние недели. На следующий день после прибытия в Нью-Йорк он взял такси и повез их на экскурсию по городу: сначала прокатил по фешенебельной Парк-авеню, потом показал экзотический Чайнатаун, где по всем улочкам стояли лотки с дешевой одеждой, электроникой и часами и приветливые торговцы зазывали покупателей «небывалыми скидками» и «последними распродажами». Потом они взобрались на смотровую площадку стодесятиэтажного небоскреба Международного торгового центра, а вечером прошлись пешком по иллюминированному Бродвею. Но диковинки города-спрута произвели впечатление только на Лизу, которая взирала на все американские чудеса горящими глазами.