Александр Тамоников - Синдром войны

– Чего вы хотите от меня? – прохрипел старик. – Я здесь живу.

– Это он прислал сюда террористов! – выкрикнул кривоногий сивый мужичонка, который мялся в стороне, не решаясь подойти. – Это точно он! Воловец фамилия! Его сын Димка служит у бандитов – такая же гнида!

– Заткните пасть этому поганцу! – проворчал капитан.

Подбежал боец, пинками стал спроваживать стукача с площади.

Старик медленно поднялся с колен. Он уже не казался таким взволнованным, худые плечи распрямились. Лицо сохраняло скорбную мину, но глаза теперь смотрели спокойно. Он понял, чем кончится это дело. Старик прекрасно знал, что означают эмблемы на шевронах бойцов, захвативших его: свастика без загнутых концов на вертикальной палочке.

«Украинская идея». Так расшифровывают этот символ убежденные националисты. А на деле пусть не руны СС, но их явное подобие.

– Итак, мы ждем, – напомнил Вестник.

– Да шли бы вы в задницу, – обреченно вымолвил старик. – Фашисты недобитые, сволочи, каратели проклятые!.. Я Воловец Матвей Фомич. Еще вопросы будут?

Солдат ударил его прикладом в плечо. Воловец качнулся, но не упал.

Вестник укоризненно покачал головой, вытащил из кобуры пистолет Стечкина, взвел затвор и проговорил:

– То есть ты не возражаешь, дедуля, что сам навел террористов на Степановку, и твой отпрыск подвизается на службе у боевиков?

– А если возражу? – Старик хрипло рассмеялся. – Это что-то изменит?

– Да, ты прав, – подумав, согласился Вестник. – Наверное, ничего уже не изменит.

Он вскинул пистолет, хотел лишь попугать старика для начала. Капитан не любил скорые расправы, предпочитал мучить своих жертв. В этот самый момент Воловец плюнул ему в лицо! Видимо, боялся, что не успеет, если чуть промедлит. Слюна потекла по переносице, жар ударил в голову Вестника.

Он выстрелил старику в голову. Пуля пробила глаз, взломала заднюю стенку черепа. Отшатнулся боец – его едва не окатило мозгами жертвы. Воловец рухнул навзничь, раскинул руки.

Солдаты не стали комментировать поступок командира. Иначе несложно было схлопотать удар в лицо или даже пулю. Капитан утерся носовым платком, шикнул на подчиненных. Чего, мол, уставились?

«Эмоции, Тихон! Их у тебя слишком много, – подумал он со злостью. – Этот старик был полезнее живым, чем мертвым. Ты ненавидишь их породу, но должен быть сдержаннее. Если сынуля покойничка действительно имеет вес в банде, то можно было бы шантажировать его жизнью отца, заставить работать на нас. С другой стороны, кто знает, что старик мертв? – Капитан обвел глазами площадь. – Несколько гражданских, испуганных убийством. Если избавиться от них, то правда и не вылезет».

Он уже собрался отдать приказ сержанту, но тут включилась рация, висевшая на поясе.

– Шатун, это Падишах, ответьте!

– Слушаю, Падишах.

– Отлично, что вы на связи. Где находитесь?

– В Степановке.

– Я понял. Поселок Белозань Новопромысловского района. Посмотрите по карте. Это семьдесят километров на северо-восток от вас. Стерх воспользовался ясным небом и отправил на осмотр местности несколько беспилотников. Они засекли упавший вертолет. Он разбился за восточной околицей Белозани. Приказываю проверить. Возможно, эта катастрофа имеет отношение к группе майора Поперечного. Следуйте туда незамедлительно. Ваши вездеходы справятся со сложностями рельефа. Осмотрите поселок для очистки совести. По выполнении немедленно доложить.

– Я понял, Падишах, все сделаем. – У капитана окончательно упало настроение.

Тащиться в такую даль, где нормальные люди никогда не жили, из-за каких-то обломков?! Весь Юго-Восток завален подобными сувенирами, и что теперь – все проверять? Но приказ есть приказ, его нужно исполнять. В конце концов, семьдесят верст для мощного вездехода – не крюк. Горючкой запаслись, продукты есть, в машинах тепло и сухо.

На обед самодеятельный кулинар Архипов опять подал кашу. Вариантов не осталось. Тушенка закончилась, солонину и сало мужики тоже подчистили. Картошку выбросили. Она оказалась насквозь проеденной гнилью. Оставались крекеры, но это к чаю.

– Но есть и хорошая новость, – грустно проговорил Архипов, реагируя на испепеляющие взгляды ополченцев и украинцев. – Крупы тоже нету, так что больше я вас мучить не буду. И не смотрите на меня, лопайте! Каша как каша.

Слава богу, Смирнов почувствовал себя немного лучше! Он оставался вялым, неразговорчивым, но уже не трясся в лихорадке. У солдата появлялся аппетит – в отличие от Лазаря, которого теперь приходилось кормить с ложечки. Смирнов с охотой съел кашу, облизнулся, вопросительно уставился на Архипова. Тот подошел с кастрюлей, навалил еще. Действительно, не выбрасывать же.