Александр Тамоников - Синдром войны

– Простите меня, пожалуйста, – пробормотала незнакомка. – Я не хочу вас беспокоить. Вы не бойтесь, я не сумасшедшая. Зовут меня Мария Андреевна, живу на соседней улице. Пришла с работы, а детей дома нет. И муж куда-то вышел, не могу его найти. Но он-то взрослый, отыщется, а вот за детей переживаю. Их двое – сынок Антошка, ему двенадцать лет, и доченька Настя – ей всего восемь. Наверное, гулять пошли, но нет их нигде. Я уже всю улицу обегала, и до мужа дозвониться не могу. Господи, где же этот телефон?.. – Она стала шарить по карманам, ощупывала одежду, но никакого мобильника там, естественно, не было. – Мужчина, может, вы видели детей? Они такие хорошенькие, всегда за руки держатся, но очень непослушные.

– Виноват, Мария Андреевна, не видел. – В горле Алексея вырос жесткий ком.

«Тихое безумие, – догадался Алексей. – Муж и дети погибли при бомбежке, лежат где-то под завалами, а бедная женщина их ищет. Психика отклонилась, живет в другом измерении. Все уехали из Белозани, а она осталась. Обитает в какой-то норе, ищет детей. Сколько же недель она так?»

– Ах, как жалко, – посетовала женщина.

«А ведь внешне она вполне нормальная, – отметил Алексей. – Грязная, растрепанная, поседевшая, с неземным блеском в глазах, но вполне ориентируется в пространстве, речь связная».

– Мужчина, если их увидите, сообщите, пожалуйста, хорошо? – В голосе женщины зазвенели умоляющие нотки. – Я живу тут недалеко, улица Садовая, дом одиннадцать.

– Хорошо, Мария Андреевна, обязательно сообщу. – Стригун растерялся, не знал, как себя вести. – Послушайте, а давно вы здесь живете?

– Конечно, – ответила собеседница. – Я и родилась тут, в Белозани. У нас хорошие соседи. Я работаю бухгалтером в управе, муж ездит в район – у него там с товарищем автосервис.

– А когда вы в последний раз ели?

– Мужчина, вы о чем? – удивилась женщина. – У нас все есть, мы никогда не голодали. Вчера я варила борщ. На днях собираемся забить поросенка. Скоро картошку копать. Знаете, какая она знатная в этом году уродилась!.. Господи, это, кажется, они! – Женщине что-то почудилось, она сжала локоть капитана, застыла, повернув голову, блеск в глазах сделался ярче.

Алексей тоже напрягся, начал всматриваться. Но там, где обрывалось гаражное хозяйство, ничего не было. Высились сугробы, почти похоронившие упавший электрический столб и чахлую голубятню.

Женщина явно видела то, чего не было. Ее рука задрожала.

– Боже правый, мужчина, это точно они!.. Вы их тоже видите, да? Слава богу. Антоша, Настенька, подождите! – выкрикнула она, отпустила его руку и опрометью бросилась прочь.

Алексей растерялся, хотел ее остановить, но не смог. Женщина исчезла за снежной пеленой. Словно и не было никого. Она растворилась, пропала за гаражом. Где ее теперь ловить? А главное, что делать после поимки?

Он не мог избавиться от липкого оцепенения, чувствовал стыд, словно сделал что-то нехорошее, а потом отмочил такое, что сам себе изумился. Алексей опустился на колени и принялся с фонарем осматривать снег под ногами. Слава богу, не призрак. Дама была во плоти, ее следы отчетливо отпечатались на снегу. Мистическую сторону вопроса можно оставить в покое. Но никуда не делась тревога за собственную психику, раз уж он допустил эту мистическую сторону.

Ночная прогулка начинала нервировать Стригуна. Он закурил, привел в порядок мысли, бросил окурок, зачем-то затоптал его. Снег скроет все следы.

Командир пристроил за спину автомат, сунул топор за пояс, собрал рассыпавшиеся дрова, спустился в подвал и обнаружил там умиротворяющую картину. В помещении было тепло, горели свечи, храп стоял непроходимой стеной. Скрипела койка под рядовым Лазарем. Между приступами храпа он стонал и плакал. Архипов по-прежнему сидел у печки.

– Дрова – это хорошо, – глубокомысленно изрек он, наблюдая, как Алексей сгружает добычу. – Долго ты что-то гулял. Все в порядке?

– Баба там ходит, – проворчал Алексей.

– А я предупреждал, – напомнил товарищ. – Прицепилась ко мне, когда я на разведку ходил. Дети у нее пропали. Антошка, он старшенький, и Настя. Бродит по поселку неприкаянная, ищет своих чад. Все спрашивала, не видел ли я их, потом забыла про меня, убежала. Одна она осталась на весь поселок, Леха. Крыша съехала у бабы. Где-то, видимо, живет, печку топит, ест чего-то. Хотя, знаешь, если учесть, что последняя бомбежка была еще в сентябре!.. Ну и что ты завис над душой, как памятник неизвестному солдату? Спать ложись. Полтора часа тебе осталось. Пусть ты и командир, а тащить волынку за тебя я не собираюсь.