Александр Тамоников - Синдром войны

– Строиться по отделениям!

– А мы с Лопаревым? – осведомился Гавава, высунувшись из люка.

– А вы мне не нужны, – отмахнулся Алексей. – Сидите там и слушайте. Двигатель не врубать, даже если очень захочется.

Он всмотрелся в хмурые лица бойцов, еле сдерживающих зевоту. Никто не обморозился, все целы. Но настроение так себе. Даже балагур Махецкий после падения с БМП сделался мрачным и задумчивым. На лицах ополченцев тени, превращающие их в какие-то страшноватые маски. Они угрюмо таращились на командира, резонно догадываясь, что ничего хорошего он им не скажет.

– До места добрались, – приглушенно объявил Алексей. – Половину дела сделали. Остался пустяк. По имеющимся сведениям, в Степановке обосновалась разведывательная группа неприятеля численностью от полутора до двух десятков рыл. Атаки они не ждут, в противном случае выставили бы заслон в том месте, где мы сейчас находимся. По разведданым, группа остановилась в здании поселковой администрации. Наша задача – без шума ликвидировать противника, взять живыми офицеров, забрать неприятельский автотранспорт и без потерь вернуться на базу. Акцентирую ваше внимание на словосочетании «без потерь». Действовать осторожно и аккуратно! Ты услышал меня, Махецкий?

– А что сразу я-то? – обиделся молодой ополченец.

– Ладно, помолчи. Кульчий, Бобрик, Архипов, Шанько – выдвигаетесь в поселок. Выключить телефоны, пользоваться только рациями. Задача: обследовать восточную часть населенного пункта и выявить противника, его местоположение, численность, посты. Если это здание администрации, то информация должна быть расширена. План здания, входы, выходы, в общем, не мне вас учить. На рожон не лезть, без самодеятельности, никаких трупов до особого распоряжения. Постарайтесь остаться незамеченными. У вас час. Если через это время разведка не вернется…

– Значит, все пропало, – заявил Махецкий.

– Командир, по поселку ходят стаи бродячих собак, – подал бесцветный голос Шанько. – Думаю, у них проблемы насчет пожрать. Мы слышали, как они лают где-то в центре. Псины нас почуют.

– И что теперь? – Стригун нахмурился. – Валить обратно? Выкручивайтесь, ребята, вы все-таки спецназ.

– Хорошо. – Шанько кивнул.

– Упомянутые – на выход! – Алексей выразительно качнул головой. Четверо удалились.

Ванька Махецкий гулко пробухтел:

– Мужики, водку на всех берите!

– Гуляев, Семицкий! – продолжал Алексей, грозно глядя на Ивана. – Марш в дозор, усилить Котенко. И никакого сна, не забывайте – мы на территории, занятой противником. Это не новобранцы. Левин, Антонец, Дьяков да, собственно, и ты, Махецкий, заступаете через полчаса. Пока можете отдыхать.

Поселок действительно напоминал мрачноватую зимнюю сказку. Небо потемнело до упора, фиолетовые тучи ворочались, перетекали с места на место словно клубы дыма. Снег валил, как в новогоднюю ночь, но, увы, не мягкими пушистыми хлопьями, накапливался над стрехами зданий, нависал живописными каскадами, покрыл все крыши, заборы. Через день-другой он мог растаять, полностью сойти на нет, но в эту ночь казалось, что это всерьез и надолго.

По улицам и переулкам разгуливал ветер, тряс обломки кровли, гонял мусор, утробно завывал в дырах и обгорелых дымоходах. Спираль поземки носилась по проезжей части. Зыбкие тени скользили в морозном воздухе, иногда останавливались, замирали.

В поселке оставались мирные жители. Их было немного, они предпочитали прятаться в подвалах, и только суровая надобность выгоняла их на улицу. Минуту назад мужчина в расстегнутом пуховике набивал снегом ведра. Он выбрался из подвала, хотел спуститься туда же, поднял голову и обнаружил, что вдоль забора кто-то крадется. Оба встали как вкопанные.

«Человек с ружьем» мысленно чертыхнулся. Встреча с мирным населением не входила в его планы. Они не видели лиц друг друга, только силуэты колебались в ночном воздухе.

– Стоять, ни с места! – глухо вымолвил на чистом украинском Степан Бобрик, уроженец Владивостока.

Его мама была украинкой, поэтому он в детстве наслушался и говорил без акцента. Пришлось выкручиваться. Не убивать же этого испуганного гражданского.

– Не стреляйте, пожалуйста, я не террорист, – дрожащим голосом произнес мужчина, и ведро со снегом выпало из ослабевшей руки. – У меня в подвале старенькая мама, больная жена. Мы не замышляем ничего плохого.

«Да верю я тебе, – сконфуженно подумал Бобрик. – Какого хрена ты тут возник, дурачина?»