Александр Тамоников - В бой идут одни пацаны

Подразделения до вечера простояли на позициях. Потом из Довлятобада пришел приказ комбата вернуть технику и личный состав на основную базу.

Барфи Макамов, подобравший себе удобную ложбину для стрельбы из пулемета, узнал, что поступила такая команда, и яростно выругался.

Левченко подошел к нему и спросил:

– Что случилось, Барфи? Чего злишься?

– Какая-то сволочь предупредила бандитов. А я сильно ждал. Я должен быть стрелять их как шакалов.

– Успокойся, Барфи, настреляешься еще.

– Пока живой, стрелять буду. Кончатся патроны, зубами глотки этим шакалам грызть буду.

Рудзи Джалилов успокоил солдата, у которого боевики вырезали семью. Он приобнял боевого товарища и что-то долго говорил ему. Макамов поднял пулемет и пошел к БМП, увешанный патронными лентами, как матрос времен Октябрьской революции.

Подразделения вернулись в детский сад и больницу.

– Миша, сходи в больницу, посмотри, как там личный состав батареи, – попросил Марин Левченко.

Батареей на тот момент командовали офицеры, как и их подчиненные, призванные из запаса по мобилизации. Так что о какой-либо дисциплине речи быть не могло.

Михаил прошел в одноэтажное здание больницы. У минометчиков все было спокойно. Человек пять сидели в фойе на кошме. Перед ними стоял закопченный чайник, пиалы. Бойцы чаевничали. Кто-то лежал на кровати, кто-то играл в нарды.

Осмотрев расположение, Михаил остановился у кабинета стоматолога, дернул ручку. Дверь оказалась открытой. За столом пил чай пожилой таджик в белом халате.

– Салам! – поприветствовал стоматолога Левченко.

– Салам! – ответил таджик и спросил: – Зубы лечить пришли?

Михаил присел на стул напротив врача.

– Нет, с зубами пока, слава богу, все в порядке. Как вас зовут?

– Икрам Рахимов.

– Так вот, Икрам, я спросить хотел, почему вы здесь остались, когда весь персонал бросил больницу? Кого тут лечить?

Рахимов ответил:

– Я тоже хотел уехать в Душанбе, там еще работу найти можно, а потом узнал, что в кишлак придут военные. Много военных. Решил остаться. Может, нужен буду, зубы-то болят гораздо чаще, чем, скажем, горло.

– Решили подзаработать?

– Ну, в общем-то, да. Если кто-то заплатит, не откажусь.

– А может, вас, господин Рахимов, в кишлаке боевики оставили? Ведь вы идеальный источник информации. Все видите, все слышите. Лучшего прикрытия для агента и не придумаешь. Тем более что и придумывать ничего не надо. Что скажете?

Таджик побледнел. Он прекрасно знал, что даже ни на чем не основанное подозрение может привести к расстрелу, и видел в этом офицере серьезную угрозу.

– Что вы такое говорите? Какой агент, какая информация? Спросите людей, которые остались в кишлаке, может ли Икрам быть предателем.

– Почему предателем? Для своих, для боевиков вы не предатель.

– Зачем мне боевики? У меня в кишлаке жена, трое детей.

– Этого достаточно. Стоит пригрозить, что убьют семью, и все, агент готов.

– Я не агент, честное слово. Детьми клянусь!

Левченко улыбнулся:

– Ну и ладно. Не агент, значит, так тому и быть. Но, Икрам, если мы узнаем, что ты связан с духами, то пощады не жди. Кончим прямо в этом кабинете. Подумай о семье. Каково ей придется без кормильца?! А если ты все же завербован, то лучше признаться.

– Я же детьми поклялся.

– Хоп! Поверю. Но если кто-то начнет расспрашивать тебя о нас, то ты должен тут же сообщить об этом мне или любому другому русскому офицеру. Понял?

– Понял, господин лейтенант. Конечно, понял.

– Я тебе не господин, а пока еще товарищ.

– Извиняюсь.

– А оборудование у тебя, стоматолог, хреновое. Любая боль тут же пройдет, как окажешься в кресле, перед этим вот зубодробильным агрегатом.

– Да, оборудование старое, – согласился врач. – А где взять новое?

– Ладно, я пошел. Надеюсь, ты хорошо понял меня, не так ли?

– Хорошо понял, гос… товарищ лейтенант.

– До свидания. – Левченко вышел из кабинета и вернулся в детский сад.

Марин спросил:

– Ну что там, у минометчиков?

– Да пока все спокойно. Борзые, конечно, каждый делает что хочет, но чего от партизан ждать? Хорошо, что не грызутся между собой.

– Офицер в батарею нужен кадровый, чтобы гонял этих чайников.

– Где ж его взять?

– Надо переговорить с комбатом. Он мужик шустрый, что-нибудь придумает. В таком виде батарею оставлять нельзя. А то как бы утром не застать их расположение пустым. Ладно, если по домам разбегутся. А вдруг ломанутся к духам?

Но утрясать вопрос с кадровым офицером для батареи Марину не пришлось. Он решился сам собой, немного позже.