Анатолий Гончар - Афганский компромат

Существует и другой путь, точнее сказать, параллельная дорожка, основанная на понимании, кропотливой работе с каждым, поиске психологического подхода к людям и так далее. Но все это требует гораздо больших усилий и времени, которого у офицера порой и вовсе нет.

Короче говоря, получается так, что неуставными средствами, то есть мордобитием, применением силы, подчинить себе личный состав и наладить дисциплину можно куда быстрее, проще и даже безопаснее с точки зрения того же закона. Редко какой нормальный мужик побежит жаловаться на то, что ему набили морду, особенно если знает, что получил за дело.

Еще одним бичом армии продолжала оставаться коллективная ответственность. Если напортачил один, то отвечают все. Опоздал Филькин — задерживается вся рота, отсутствует Иванов — его ищут всем коллективом. Пупкин что-то натворил — на казарменное положение садится весь батальон. Совершили уголовное преступление Сидоров, Петров, Петренко — такому же наказанию подвергается вся бригада.

Вот и получалось, что каким бы хорошим, умелым ни был командир, но его карьера зависит от самого последнего мерзавца. Точно так же, как и прежде, над любым должностным лицом продолжал висеть дамоклов меч в виде солдата-негодника. Этот человек с ружьем в любой момент был способен совершить что-то, из-за чего командир мог не только лишиться премии, но и вообще вылететь со службы.

Увы, так получалось, что личная ответственность уходила на второй план. На передний выползала командирская. Оттуда и шли все попытки сокрыть происшествия и даже преступления.

«Ладно, — рассуждал Ефимов. — Такая ответственность командиров еще как-то объяснима в отношении срочников, но контрактники — это те же наемные работники, что и на любом предприятии. Хотел бы я посмотреть, что стало бы с обществом, если бы директоров заводов, фабрик, бизнесменов отстраняли от работы за проступки подчиненных? — Старший прапорщик представил себе Романа Абрамовича, уволенного от своего бизнеса, и заулыбался. — А если и дальше рассуждать подобным образом, то получается вот что. Если министра обвинили в совершении уголовного преступления, то премьер и президент должны оставить свои посты! Да, именно так. Ведь если разобраться, то выходит, что должны нести всю полноту ответственности за любые действия такого министра. Президент и премьер-министр выбирали себе его сами. Кстати, в отличие от армейских командиров. Офицеры — существа подневольные. Они работают с теми людьми, которых им дали. — Тут мысли Ефимова вновь вернулись к ротному: — Кто его готовил к работе с людьми? Когда? В училище? Не смешно. В части? А было ли там время на это? Едва приехав, он угодил в Чечню. Когда ему было добиваться понимания? Не серьезно. Там хватало времени лишь на то, чтобы сломать, заставить подчиняться, а потом спешно натаскивать. Да и кто мог этому научить молодого лейтенанта? Капитаны и майоры почти такого же возраста? При существовавшей тогда системе присвоения званий подавляющее большинство офицеров проскакивало по должностям со скоростью метеора. В лучшем случае офицер более-менее осваивал свою специальность и умение оформлять документы. На то, чтобы грамотно работать с личным составом, не оставалось времени. Приезд в часть — Чечня — и через полтора года капитан. Еще три, а то и два года службы — и выдвижение на вышестоящую должность. Как итог — в двадцать пять лет майор. А дальше, если повезет или есть блат, то еще до тридцати — подполковник.

Капитан Кречетов довольно долго ходил в командирах групп, опыта набирался сам и убедился в том, что с позиции силы работать гораздо легче. Став ротным, он не изменил этому опыту, тем более что другого у него попросту не было. Он же хорошо видел, что стоит только дать слабину, за которую порой принимаются порядочность, уважение, просто доброе отношение к человеку, и личный состав начинает наглеть. Как следствие — чрезвычайные происшествия и служебные взыскания, идущие за ним. Вот и ложилось на подкорку непреложной аксиомой убеждение в том, что личный состав нужно держать в кулаке. — Сергей открыл глаза, поглядел в темноту. — Нет, надо менять устав. Ответственность командира должна оставаться исключительно на уровне боевой подготовки. За свою дисциплинированность военнослужащий должен отвечать сам».

Рассуждая таким образом, Ефимов не оправдывал действий командира роты. Он понимал его, но все же не принимал.

«Людей, особенно тех, с кем многое прошел, следует если не ценить, то хотя бы проявлять к ним чуть больше уважения». — Мысли мелькали подобно чехарде калейдоскопа, не давали Сергею уснуть.