Михаил Нестеров - Ключевая фигура

— Мы хотим поговорить с Алибеком Уваровым. Позови его.

Под глазами джигита забились сразу два нервных тика. Вдобавок он играл желваками. Он рвался в бой, понимая, что проиграет его. На него с усмешкой, а на дерзких посетителей с уважением смотрели все клиенты ресторана, включая проституток. Горячая кровь затмила разум, и он приподнял кулаки. Марк ударил его головой в лицо и повторил свою просьбу:

— Позови Алибека. А ты, гарсон, налей нам хорошего пива.

Из неприметной двери в конце зала появился невысокий длинноволосый парень. В нем присутствовало что-то от славянина и в то же время — от горца. Горбатый нос, черные волосы и длинный узкий подбородок. Ворот светлой рубашки лежал поверх серого пиджака.

Марк узнал его, этот парень находился в своей лодке, когда приятели брали напрокат «вишеру».

— Слышал, у тебя есть лодка. Пошли, прокатимся. Только не говори, что ты не закончил партию. Ты давно ее закончил, мразь. А ну, пошел на выход!

Для острастки Марк, вытащив из-за пояса пистолет, направил его на приятелей Уварова, вышедших вслед за ним из подсобного помещения. Они остались на местах.

— Вы недолго будете гадать, кто и зачем нашумел в ресторане.

Мысля штампами, они пришли к выводу, что «разборки крутые», все претензии к Алибеку, занявшему нелегкий пост Рушана Казимирова. Во что бы он там ни вляпался, отвечать ему.

За углом стоял милицейский «УАЗ», за рулем — ни жив ни мертв — Рашидов. Мельком глянув на местного авторитета, следователь послал долгий взгляд Марковцеву, усевшемуся на переднее пассажирское кресло.

— Сережа, мы так не договаривались, — мягко напомнил он.

— Усман, — в том же тоне ответил Марковцев, — я делаю за тебя твою работу, а ты еще и недоволен. — Обернувшись на Алибека, сидящего в компании Овчинникова, он предложил:

— У тебя два варианта на выбор. Ты рассказываешь про свою связь с Султаном Амировым, и я пускаю тебе пулю в голову. Или ты молчишь, и я отдаю тебя в руки брату Шамиля. Как поступит с тобой Магомет, мне все равно. Но ты очень, очень долго будешь жалеть о том, что не принял мое первое предложение. Через полчаса Магомет сядет в катер и возьмет направление на остров, куда прибило тела его пацанов. Даю тебе пять минут на раздумье.

Эти слова прозвучали для Алибека как-то отвлеченно. Он не видел за ними реальной угрозы. Наверное, потому что еще ни разу в жизни по-настоящему не отвечал за свои действия. Если бы его хотели убить, не посадили бы в милицейскую машину.

Убить… Как это? Он живой — и вдруг… Такое может относиться только к другому человеку, к нему неприменимо это слово — смерть.

Марковцев посмотрел на часы:

— Поехали, Усман, в конец улицы Артема. — Его следующие слова предназначались только Алибеку. — На берегу нас ждет лодка, «вишера». А в ней, еле живой, Леша Гальчиков. Он неумело, как мог, рассказал Магомету, как ты со своими дружками топил его детей. Ну, чего ты побледнел? Думал, не осталось свидетелей? Поехали, поехали, Усман, не телись.

— Погоди, — остановил следователя Алибек. — Я все расскажу, а вы меня отпускаете.

— Я пускаю, — поправил его Марк. — Пулю в твою голову, если ты забыл. По-е-ха-ли, — раздельно повторил он, поторапливая следователя.

«УАЗ» вырулил на дорогу и, минуя автовокзал, выехал на улицу Артема.

Они блефуют, лихорадочно размышлял Уваров. Да еще слово «свидетель» наводило его на мысль о себе в качестве именно свидетеля. Хоть и продажная, но все же милиция; еле живой, но все же свидетель Гальчиков; уже напуганный, но такой же очевидец Уваров. Хилая, какая-никакая, но следственная цепочка, из-за которой его могут, должны отвести в подвал отделения милиции. Как оттуда выбраться — вопрос третий, второй — как избежать встречи с Магометом. Его не остановят ни дряхлые стены ОВД, ни его сотрудники. Но не пуля, нет. Даже сравнительно малый промежуток времени виделся сейчас огромным, даже спасительным. Ибо порой не знаешь, с какой стороны придет спасение. А вдруг?

Очень похоже рассуждал некогда Султан, мысленно призывая Алибека прийти к нему на помощь.

— Останови, — снова попросил Уваров. Ему казалось, он нашел выход из трудного положения. — Я согласен. Расскажу все, что знаю. Даже больше.

— Нельзя рассказать больше, чем знаешь, — заметил Сергей. — Соврать — да.

Так часто бывает — перехватывает вдруг дыхание, волной накатывает слабость от предчувствия или близости жуткого известия. Но что может сообщить Алибек такое, от чего дышать стало тяжело?