Альберт Байкалов - Отпуск на войну

– Кричать не будешь? – спросил мужчина, которого назвали Уралом.

Балун замотал головой.

– Да здесь кричи не кричи, все равно никто не услышит, – снова послышался тот же голос. – Мы от лазарета километров на пять отошли.

Урал взял за уголок клейкой ленты и потянул вместе со щетиной.

– Терпи, – проговорил Урал и дернул сильнее.

Балун вскрикнул и тут же поперхнулся болью в ребрах.

– Тихо! – нахмурил брови Урал.

– Парни, вы чего? – прохрипел Балун. – Я же свой!

– Все мы здесь свои. – Рядом с Уралом появился еще один военный. Он был старше своего дружка и тоже заросший до самых глаз. – В одной стране живем и молотим друг друга почем зря.

– Разве мы друг друга молотим? – Балун попытался сесть, но ему удалось лишь немного приподняться, как пронзившая грудь боль вновь бросила его обратно. Однако этого хватило, чтобы успеть понять – рядом с ним всего четверо военных. Кроме тех, кто говорил, двое спали на брошенных в траву брезентовых ковриках.

– Ты, никак, ранен? – насторожился Урал.

– Нет, просто подрался.

– Вот же вояки, – усмехнулся Урал и посмотрел на своего напарника: – Тайшет, надо Фороса сменить.

– Сделаем, – кивнул мужчина, которого назвали Тайшетом, и исчез из поля зрения Балуна.

– Наш друг обрел ясность ума? – послышался голос, и Балун увидел еще одного бородача. Шрам над правой бровью делал его бронзовое от загара лицо свирепым.

– Обрел, – подтвердил Урал. – И даже членораздельно говорит.

– Грек! – позвал кто-то.

– Что? – посмотрел назад мужчина со шрамом.

– Может, перекусишь?

– Позже. – Грек вновь развернулся к Балуну: – Ты случайно не из медицинской роты?

– С чего это вдруг? – Не служивший в армии Балун плохо ориентировался в военной терминологии, и словосочетание «медицинская рота» ввело его в ступор. – Я же не врач.

– На тебе не написано, кто ты.

– Говорит, побили его, – вмешался в разговор Урал.

– Значит, в лазарете лежал? – догадался Грек.

– Ну да.

– И как там лечат?

– В каком смысле?

– В прямом.

– Лечат. – Балун стянутыми скотчем руками отогнал от лица мушку.

– Или калечат? – продолжал допытываться Грек.

Балун не успел ответить, так как снова послышались шаги и голос:

– Что, «укропа» решил допросить?

Когда смысл сказанного дошел до сознания Балуна, он медленно сел:

– Так вы…

Молодой рослый парень с уставшим лицом насмешливо смотрел на него.

Балун понял, что попал в руки переодетых в форму бойцов «Азова» ополченцев, и зарычал от досады.

– Ты на нас не обижайся! – дергая рулем, словно они ехали не по проселку, а по кривой кардиограммы, прокричал Хитрук. – Здесь язык один, форма одна, поди, разберись, где «ватник», а где наш!

Никита открыл было рот, чтобы отправить его куда подальше, как машину на очередной кочке подбросило, и он лишь сморщился от боли.

Видавший виды «уазик» выскочил из леса и понесся по кромке давно не паханного поля, посреди которого, рядом с оторванной башней, стоял рыжий корпус танка.

– Чей это? – спросил Никита, заранее зная ответ.

– «Ватники» здесь пытались прорваться, – проследив за его взглядом, обрадовался смене темы Хитрук. – Наши по кромке леса рассредоточились…

Машину снова подбросило. От резкой боли в ребрах Никита вскрикнул.

– Уже подъезжаем. – Хитрук отпустил руль и показал рукой в сторону видневшихся среди деревьев палаток. Больше он не проронил ни слова. Было заметно, каратель неуютно себя чувствует наедине с бывшей жертвой.

Вскоре машина лихо развернулась на небольшой полянке и встала.

– Это полевой госпиталь? – зачем-то спросил Никита.

– Лазарет.

Никита взялся за ручку дверцы, да так и обомлел. Полог прохода в палатку откинулся, и оттуда выглянула Катя. Нет, конечно, он должен был это предвидеть. Ведь и Федор Дмитриевич говорил, что дочерей заставили работать в полевом госпитале. Только чтобы вот так вот сразу в лоб, не ожидал. Он не знал, как поведет себя девушка и что будет, если обо всем узнает Хитрук.

Никита толкнул дверцу.

– Привет, сестренка! – Хитрук наклонился и на ходу сорвал прямо из-под ног несколько каких-то синих цветочков: – Принимай пациента!

– Что с ним? – спросила Катя.

– Упал. – Он остановился напротив нее и протянул букет.

– Засунь его, знаешь, куда? – отстранилась от него девушка.

– Чего так грубо? – бесцеремонно подвинул ее в сторону Хитрук и нырнул в палатку. Никита, наконец, встретился с Катей взглядом. Ее глаза лишь на мгновенье выдали волнение и испуг. Было видно, девушка тоже была готова к встрече, ведь отец рассказал ей все.