Альберт Байкалов - Отпуск на войну

– Куда прешь! – завопил сбитый с ног Курок. Послышался звук удара.

– Вы чего тут? – Крым встал, заложил палец в книгу и вышел в проход. – Один влетел, командовать начал, второй оплеухи раздает…

– Я ничего. – Курок вмиг уменьшился в размерах и сник. – Налетел на меня как ошпаренный.

– Хочешь, и тебя ошпарю? – глядя на Курка изучающим взглядом, спросил Крым. – Не то что налетать на людей, писать под себя начнешь!

– Да я что, я ничего, – промямлил Курок.

– Тебя, никак, тоже плац заставляли мести? – догадался Крым.

– Ага. – Курок бросил затравленный взгляд на Балуна и выразительно кивнул. – Совсем Юрок оборзел…

Держась за грудь, мать раскачивалась в кресле:

– Господи! Да как же так?! Да что же это такое?!

В квартире стоял запах сердечных капель.

– Ну, прости, – присел перед ней на корточки Никита, – так вышло…

– Ты когда пить начал? – Она посмотрела на него полными слез и отчаяния глазами. – Признайся матери!

– В том-то и дело, что первый раз такое. Встретился с одноклассником… Витька Рябов. Помнишь такого? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Поехали к нему на дачу… Посидели…

– Где только так говорить научился! – запричитала она и передразнила: – Посидели!

– Выпили немного, – продолжал врать Никита, – он и пристал: «Дай прокатиться»! Там у него за дачей сразу лес начинается. Людей нет. Я и разрешил. Сам сзади сел…

– Вы же насмерть могли разбиться!

– Там негде сильно разогнаться.

– Почему сразу не позвонил?

– Пока до дому мотоцикл докатили, уже стемнело. Потом снова выпили. – Никита встал за спинку и положил ей руки на плечи: – Только утром проснулся…

– Никита, я знаю, это болезнь, – всхлипнула мать. – Необходимо сегодня же посетить нарколога.

– Мама, ну что ты такое говоришь? – разозлился он. – Какой нарколог?!

Домой Никита приехал на джипе Павлика-Терминатора. Он не думал, как объяснит матери отсутствие мотоцикла. Конечно, можно было сказать, будто уже поставил его в гараж. Но, увидев круги под глазами и ссадины, она обязательно настоит, чтобы отец сводил ее и показал, как сильно он разбит, поэтому решил соврать, будто оставил мотоцикл у друга. По пути домой Никита, для достоверности, купил в киоске банку пива и быстро выпил.

– Если ты здесь так себя ведешь, я представляю, что в тайге вытворяешь! – не унималась мать. – Это же надо!

– Мама…

– Что мама?! Совсем нас с отцом не жалеешь!

– Я на днях уеду, – решив, что сейчас самый подходящий момент объяснить свой скорый отъезд, осторожно сказал Никита.

– Как? У тебя же отпуск…

– Отзывают. – Он отвел взгляд в сторону. – Обстановка ухудшилась. Снова все полыхает… Конец лета.

– Ты меня убиваешь! Раньше боялась, что разобьешься или сгоришь, а теперь еще и сопьешься! Кроме того, ты ведь только приехал!

– Шеф сказал, в Ангарск планируется вылет, – стал врать Никита. – В общем, оттуда еще километров двести в тайгу. Кстати, сотовая связь там отсутствует. Поэтому не паникуй, если недельку буду молчать.

– Ты же мне по спутниковому телефону звонил! – спохватилась мать.

«Ну, вот ты сама и подсказала выход!» – обрадовался Никита, а вслух сказал:

– Просто иногда его там негде зарядить…

– Ладно, иди мойся, и за стол…

– Мне отойти надо! – крикнул он ей вслед.

– Снова на сутки?

– Надо решить вопрос с ремонтом. Не оставлять же так!

На самом деле нужно было основательно пообщаться с Павликом-Терминатором. Он наверняка пришел в себя и обрел достаточную способность соображать, чтобы назвать коды банковских карт, которые нашел у него Никита. Потом в аптеку. Ведь даже неторопливая походка причиняла нестерпимые страдания, а голова кружилась. Без обезболивающих первые несколько дней просто не обойтись. Служба в спецназе обязывала разбираться в элементарных вопросах оказания медицинской помощи, и Никита знал, какие препараты ему сейчас необходимы, чтобы максимально быстро восстановиться после аварии.

– Когда тебя ждать? – крикнула мать.

– Скоро буду! – ответил он, прикрывая двери.

Солнце уже свалилось куда-то за Садовое кольцо, но напитавшийся им за день город дышал жарой. Несмотря на это, двор заполнялся людьми и машинами. Намаявшиеся за день пенсионеры делились свежими новостями и обсуждали соседей, на детской площадке визжали дети.

– Берестов!

Панкееву он узнал не сразу, вернее, совсем не узнал. Пройди она молча, так и разошлись бы. Теперь Ленка – это немыслимый макияж, накладные ресницы, неимоверно большие губы и вытравленные волосы непонятного серо-бурого цвета.