Евгений Сухов: Стенка на стенку

Барон стал вором в законе, не отсидев и дня в тюрьме. Для прошлых лет событие неслыханное, но в нынешнее время оно не вызывало даже недоумения, и законные, по многу лет парившиеся в лагерях, воспринимали его как равного.

Времена изменились безвозвратно.

Пять лет назад, еще находясь в своем родном Бийске, он купил себе воровскую «корону» за миллион баксов, доказав тем самым истину, что деньги в нашем мире играют главную роль. И на воровских региональных сходняках Барон вместе с такими же, как и он сам, составлял крепкий костяк, подчиняя своей воле ортодоксальных законных. Барон всегда поспешал туда, где пахло большими деньгами. Он имел особый нюх, заранее угадывая выгодные операции и хорошую прибыль чуял издалека, точно так же как комар чует живую горячую кровь. К собственной персоне Назар Кудрявцев относился уважительно, так что если бы он не стал вором, то непременно сделался бы банкиром. Впрочем, он и мечтал завести собственный банк и вложить накопленные деньги повыгоднее, чтобы они приносили постоянную многократную прибыль…

В воровскую среду Назар Курдявцев вошел давно, еще в те уж почти что легендарные времена, когда существовали гордые звания ударника коммунистического труда, а красный вымпел, словно эстафетная палочка, переходил от лучшего сверлильщика к лучшему заточнику. Он в ту пору работал в Бийске на местном химическом комбинате, где втихаря открыл цех по очистке химпрепаратов и еще один цех – по производству минеральных удобрений. О существовании обоих цехов, понятное дело, знали его местные покровители – те, кто носили на груди синих ангелов с крестами и исправно получали свои отчисления с оборота. Самое же смешное заключалось в том, что большинство рабочих в его подпольных цехах верили в романтические идеалы светлого будущего и не подозревали о том, что своим ударным трудом преумножают благосостояние алтайского миллионера.

Укрепившись в уголовном мире и поднакопив деньжат, Назар стал потихоньку скупать голоса законных, которые рады были дожить спокойно до ветхой старости на предоставленный пенсион и охотно отстаивали интересы своего нового благодетеля.

Алтайские воры справедливо считали, что Барон – самый богатый законный в их регионе. На Кипре он имел двухэтажную виллу, куда любил наведываться в самом начале лета, когда на острове еще не столь многолюдно и солнце не такое палящее. Был у него также небольшой домик под Сочи неподалеку от Дагомыса – сюда он любил приезжать весной, когда расцветают магнолии, а Черное море ласково шелестит о прибрежную гальку.

Ну и, разумеется. Барон имел солидный счет в одном из лихтенштейнских банков. Но туда поступали деньги от его личного бизнеса, покуситься на который не мог лаже воровской сходняк. На своем химкомбинате в Бийске Барон разливал водку.

Назар Кудрявцев был удачлив. Он понимал деньги и умел их делать, поэтому на региональном сходняке ему было доверено контролировать все крупные финансовые операции. Во-первых, это были дела, связанные с нефтью, газопроводами и АЗС. Во-вторых, нелегальные алмазные прииски в Якутии.

В– третьих, торговля оружием, которое тайно доставлялось из России в страны Латинской Америки, откуда тем же путем на сухогрузах шли наркотики, дававшие огромную прибыль.

В последние месяцы Барон стал присматриваться к рынку морских перевозок пристальнее. Его уже не интересовал временный фрахт отдельных судов, – он замахивался на большее. Главной его целью стала покупка торгового флота в десяток судов. Ни больше, ни меньше! Перспективы для его бизнеса, в случае удачного приобретения, открывались самые радужные. Главное преимущество заключалось в том, что, став владельцем целого флота, он уже больше не будет оглядываться на большого дядю – армию алчных чиновников, от чьей подписи на документе зависит успех любой коммерческой операции. Зная это, аппаратчики наглели год от года, и если еще десять лет назад Барон мог купить любого из них с потрохами за каких-нибудь пять «штук», то нынче счет шел уже на «лимоны». И отнюдь не рублей… Ставки в игре поднялись соответственно с размером выигрыша.

На кон теперь ставились не какие-то занюханные сахарные заводики в областных центрах, а крупнейшие энергетические компании, алюминиевые комбинаты, угольные разрезы и – грузовые флоты… Вроде того, на который положил свой завидущий глаз Барон.

ГАО «Балторгфлот», на чьем балансе находилось пятнадцать сухогрузов и океанских барж, больше напоминало утлое суденышко в двенадцатибалльный шторм, брошенное навстречу коварным рифам. Барон загодя, через Чифа, навел кое-какие справки. Дела компании были из рук вон плохи. Старые номенклатурные начальники загубили всю коммерцию, набрали кучу контрактов на фрахт своих порядком изношенных судов, но почти все их запороли и выплатили заказчикам многомиллионные неустойки. Восемь судов, находившихся в плаванье, были подвергнуты аресту в зарубежных портах за долги. И вот наконец городские начальники сподобились принять стратегическое решение – акции «Балтийского торгового флота», разбив на десять пакетов, выставили на конкурсную продажу. А на контрольный пакет, говоря современным языком, объявили тендер – кто даст больше.