Валерий Карышев - Курганские

– Конечно, – ответил я. – Почему бы не сделать?

– Ты, – обратился Борис Петрович к Севке, – встанешь с машиной вот здесь, тоже на подстраховке. Если что-либо случится с Олегом, выскочишь и будешь стрелять из автомата. Затем, когда все закончится и если пуля попадет в голову, спокойно закроешь капот, подъедешь к этому подъезду, из которого выйдет наш человек. Не из этого, что рядом с банями, а из другого, – пояснил Борис Петрович, – который к ним торцом. Он пройдет по чердаку и по крыше.

Затем мы некоторое время оговаривали детали. Наконец Борис Петрович сказал:

– Мальчики, только не падайте в обморок. Смотрите.

Он вытащил фотографию. Увидев фото, на котором был изображен грузин сорока пяти лет, мы с Севкой потеряли дар речи.

Это был знаменитейший человек, давно проживающий в Москве, который занимался и меценатством, и спортивным движением, и был неоднократно замечен в связях с криминальным миром. Одиознейшая фигура.

– Ничего, – заметив наше состояние, Борис Петрович похлопал нас по плечам, – не так страшен черт, как его малюют!

– А обязательно это делать? – неожиданно спросил Севка.

– Понимаете, ребята, – ответил Борис Петрович, – дело в том, что мы долго закрывали глаза на его коммерческую деятельность, на его околокриминальные дела. Но когда он занялся политикой и стал создавать свою партию, тут уж, извините, это уже затрагивало интересы нашей страны. Перед законом он чист. Вреда же может принести огромное количество. А вы что, – неожиданно спросил Борис Петрович, – все же решили отказаться?

– Нет, нет, – быстро проговорил Севка, поняв, что нас может ожидать в случае отказа, – мы все сделаем! Тем более вы сказали, что мы будем лишь подстраховывать?

– Да, конечно, – кивнул Борис Петрович. – Я думаю, дело даже и не дойдет до этого. Вам нужно будет только забрать нашего человека, и все.

Практически всю ночь после встречи с Борисом Петровичем я не мог заснуть. Меня мучили кошмары. То меня убивали в перестрелке, то сажали в тюрьму, то подвергали жестоким пыткам...

На следующий день, ровно в три часа, как и было договорено, я стоял около бань на «Жигулях» шестой модели, взятых у одного из пацанов. Подняв капот, наблюдал за входом. Севка стоял в конце улицы, на другой машине.

Я поднял голову вверх и посмотрел туда, где располагался чердак, с которого, судя по всему, и должен был прозвучать выстрел. Оставалось еще несколько минут.

Недалеко от входа в бани стояло несколько иномарок – пара джипов, «Мерседесы», «Линкольн» и рядом прочая советская рухлядь.

Сразу было понятно, что, несмотря на то, что в бане официально санитарный день, какие-то высокопоставленные гости из близкого окружения дирекции Краснопресненских бань преспокойненько в это время расслаблялись в парной.

Я задумался. Человек, которого сейчас должны были убрать, имел колоссальный авторитет и очень большой вес, особенно в криминальной среде. Естественно, Борис Петрович был полностью прав, когда говорил, что только за информацию о готовящейся акции можно было либо поплатиться головой, либо получить большие бабки.

Но теперь выбора у нас уже не было...

Слева от меня, в движке, был замаскирован небольшой автомат, который я привез специально для возможного дублирования работы основного исполнителя.

Я огляделся по сторонам.

Какой-то страх невольно разрастался внутри меня. Но вокруг все было в порядке. Ни одной милицейской машины не проехало мимо, не было заметно и людей. Машины у бань никто не охранял, никого не было и в салонах. Только какие-то два мужика, смахивающие на бомжей и пьяниц, сидели невдалеке около мусорного ящика, выбирая пустые пивные бутылки.

«Делать им здесь нечего! – подумал я. – А вдруг... Наверняка это люди Бориса Петровича! Они ведь тоже контролируют обстановку! А вдруг это – третий состав нашей команды, который должен убрать нас с Севкой как нежелательных свидетелей? Ведь дело-то громкое!» Мне стало как-то не по себе.

Теперь я не отрывал глаз от копошащихся в помойке бомжей. Я старался контролировать их. Но те никакого внимания на меня не обращали. Я пытался искать какие-либо признаки, указывающие на то, что это не бомжи вовсе, не пьяницы, а именно переодетые «погоны« – внимательно разглядывал их обувь, носки, одежду, надеясь увидеть нечто такое, что не относится к облику бомжей, – но все говорило о том, что бомжи настоящие.

С другой же стороны, «контора» веников не вяжет! Неслучайно еще во времена Сталина и Берии знаменитый генерал Судоплатов, руководивший всеми диверсиями по линии НКВД–КГБ, инсценировал ликвидации под различные случаи – вплоть до использования нищих.