Алистер Маклин - Десять баллов с острова Наварон

— Потому, что его самолет должен вернуться, а ваш — нет.

— Ясно, — сказал Меллори. В наступившей тишине он, Андреа и Миллер пытались вникнуть в смысл последней фразы Дженсена. Погруженный в мысли, Андреа машинально подбросил дров в догорающий камин и оглянулся в поисках кочерги. Единственная кочерга в комнате, согнутая Рейнольдсом в подкову, сиротливо валялась у камина. Андреа поднял ее, рассеянно покрутил в руках, без видимых усилий разогнул, поворошил дрова и поставил на место, продолжая сосредоточенно хмуриться. Вукалович наблюдал за этой сценой, не отрываясь.

Дженсен продолжал:

— Ваш самолет, капитан Меллори, не вернется потому, что им можно пожертвовать в интересах достоверности легенды.

— Нами тоже придется пожертвовать? — поинтересовался Миллер.

— Вам не удастся ничего сделать, пока вы не окажетесь на земле, капрал Миллер. Там, куда вам надо попасть, ни один самолет не сядет. Поэтому вы — прыгаете, а самолет — разбивается.

— Звучит очень достоверно, — пробурчал Миллер.

Дженсен пропустил это замечание мимо ушей.

— Действительность на войне порой слишком сурова. Поэтому я и отослал троих молодых людей. Не хотелось остужать их энтузиазм.

— А мой уже совсем остыл, — скорбно заметил Миллер.

— Помолчите же, наконец. Было бы все же неплохо узнать, почему восемьдесят процентов наших поставок попадает в руки фашистов. Хорошо также, если вам удастся обнаружить и освободить наших связных, захваченных немцами. Но это не самое главное. Этими грузами и даже связными можно пожертвовать в интересах дела. Но мы никак не можем пожертвовать жизнями семи тысяч людей, находящихся под командованием генерала Вукаловича. Семь тысяч партизан окружены гитлеровцами в горах Боснии, без боеприпасов, без продовольствия, без будущего.

— И мы должны им помочь? — мрачно спросил Андреа. — Вшестером?

— Во всяком случае, попытаться, — откровенно ответил Дженсен.

— Но у вас есть хотя бы план?

— Пока нет. Только наметки. Общие идеи, не больше. — Дженсен устало приложил руку ко лбу. — Я сам всего шесть часов назад прилетел из Александрии. — Он помедлил, потом пожал плечами. — До вечера далеко. Кто знает, все еще может измениться. Несколько часов сна способны сотворить чудо. Но прежде всего — отчет о наваронской операции. Вам троим не имеет смысла здесь оставаться, джентльмены. Думаю, что капитан Меллори один сможет удовлетворить мое любопытство. Спальные комнаты в противоположном конце коридора.

Меллори дождался, пока дверь за Вукаловичем, Андреа и Миллером закрылась, после чего спросил:

— Как доложить, сэр?

— Что именно?

— О Навароне, естественно.

— К черту Наварон. Дело кончено, о нем можно забыть. — Он взял со стола указку и подошел к карте. — Итак, начнем.

— Значит, план все-таки существует? — осторожно спросил Меллори.

— Конечно, существует, — бесстрастно подтвердил Дженсен и повернулся к карте. — В десяти милях отсюда проходит линия Густава. Пересекает Италию вдоль рек Сангро и Лири. По этой линии немцы построили самые мощные на сегодняшний день оборонительные сооружения. Здесь, у Монте-Кассино, безуспешно пытались прорваться лучшие дивизии союзников. А здесь, в Анцио, пятьдесят тысяч американцев стоят не на жизнь, а на смерть. Вот уже пять долгих месяцев мы, словно головой стену, пробиваем эту проклятую линию Густава. Наши потери в живой силе и технике невозможно сосчитать. И пока мы не продвинулись ни на дюйм.

— Вы, кажется, что-то говорили о Югославии, сэр, — неуверенно напомнил Меллори.

— Я подхожу к этому, — успокоил его Дженсен. — Прорвать линию Густава можно, только ослабив немецкую оборону. А достичь этого можно, только убедив немцев оттянуть часть своих дивизий с линии фронта. Приходится использовать тактику Алленби.

— Ясно.

— Ничего вам не ясно. Генерал Алленби во время войны с турками в Палестине, в 1918 году, безуспешно пытался прорваться сквозь массированную линию обороны противника, протянувшуюся с запада на восток от Иордании до Средиземного моря. Тогда он пустился на хитрость. Собираясь прорываться на западном, убедил турков, что готовит атаку на восточном фланге обороны. Для этого он велел разбить огромный палаточный лагерь, в котором находилось всего несколько сот человек. В их задачу входило создавать впечатление кипучей активности во время разведывательных полетов противника. Разведке предоставлялась возможность наблюдать нескончаемое движение армейских грузовиков на востоке в течение всего дня. Конечно, туркам было невдомек, что та же колонна всю ночь двигалась в обратном направлении. Пришлось даже изготовить пятнадцать тысяч лошадей из брезента. Мы действуем в том же духе.