Андрей Воронин - НАПЕРЕГОНКИ СО СМЕРТЬЮ

- Что, у вас есть новости?

- Только что звонили эти бандиты, и на секунду трубку удалось схватить дочери.

- Что они сказали?

- Что я могу застрелиться. Что Алина далеко и больше никогда ко мне не вернется.

- Подонки!

- А ты откуда, Саша?

- Из Чехии, из Праги. Пансионат "У святого духа".

- Господи, что ты там делаешь?

- Здесь Алина. А что, они вам не сказали?

- Нет… А почему Прага?

- Они ее вывезли сюда.

- Господи!.. Саша, ты ее видел? Как она?

- Нет, пока ничего не знаю. Мы с другом только сели им на хвост. Мы точно знаем, куда придет конвой…

- Что за конвой?

- Три грузовика, в одном из которых вывезли Алину.

- Саша, но почему Чехия? Почему ничего нельзя было сделать здесь? Может, нужно было подключить органы? И вообще, как они смогли вывезти ее из страны?

- Это долгий разговор, Владимир Александрович. Знайте только, что все нормально.

Через полчаса мы войдем в контакт с бандитами.

- Что это значит? - в голосе Владимира Александровича зазвучало такое неприкрытое волнение, грозящее вылиться чуть ли не в истерику, что Банда поспешил закончить разговор:

- Все будет хорошо. Мы обязательно освободим Алину. Мы еще позвоним вам, Владимир Александрович. Знайте, все будет хорошо. Я вам это обещаю, слышите?

- Да, да, Саша:..

- До свидания, Владимир Александрович.

- Саша, подождите…

Но второй раз за вечер разговор оборвался на полуслове, - в трубке зазвучали короткие нервные гудки.

- Олег, здесь что-то не так.

Банда, повесив трубку, обернулся к Вострякову,. и Олег поразился, увидев неприкрытую тревогу на его лице.

- Что не так? Что-то случилось?

- Кажется, да.

- Что тебе сказал Большаков?

- Ему только то, буквально передо мной, позвонили бандиты, и он слышал голос Алины.

- Как? Они же еще…

- О чем я и говорю. Мы ждем конвой здесь, а кто-то в это время звонит Большакову в Москву, и Алина у него в руках.

- Я ничего не понимаю.

- Вот это-то и самое страшное. Неужели мы с тобой ошиблись? Неужели это не наш конвой? Ведь это значит, что мы потеряли Алину. Ты понимаешь, Олег?

- Банда, что за паника? Мы пока ничего не знаем. Но это еще ничего не значит, - Востряков, заметив, как безвольно опустились плечи друга, как на лице его появилось выражение усталости и отрешенности, испугался за него. Он толком не знал, что надо говорить, но чувствовал, что если сейчас, буквально в эту самую Минуту, не встряхнуть Банду, не вывести его из состояния оцепенения и апатии, случится непоправимое - Банда сдаст. И вот тогда надежды на спасение девушки будут потеряны навсегда. - Банда, ты, как баба. Ты услышал звон и, не зная, откуда он, начал паниковать. Через двадцать минут конвой прибудет на склад. Мы знаем уже, где это. Мы разработали план, а ты - как последний козел. Сосцал, что ли?

- Я тебе сейчас дам в морду.

- Дай, если легче станет после этого. Как ты себя ведешь? Алина ждет твоей помощи, а ты раскудахтался, как непотребная курица! Возьми себя в руки, старлей!

Он подошел к Банде и, приобняв его за плечи, сильно встряхнул, будто возвращая его к реальности из глубокого обморока.

- Банда, ты слышишь меня?

- Да, Олежка. Извини. Это была слабость, случайная слабость. Спасибо. Все. Все прошло… Так у нас осталось двадцать минут?

- Да. Пошли?

- Пошли…

Третий звонок в кабинет Владимира Александровича раздался буквально через несколько секунд после того, как повесил трубку Банда. Это был звонок местный, московский, и в тишине квартиры он прозвучал особенно резко и требовательно.

- Владимир Александрович?

Голос в трубке был такой же резкий и требовательный, как и звонок, и Большаков почувствовал, как почему-то дрогнул его голос, предательски выдавая волнение.

- Да, я.

- Полковник Треухов, ФСБ.

- Очень приятно…

- По поручению Анатолия Ивановича - вы понимаете, о ком я говорю? - мы ведем ваше дело.

- Да, да, - Большаков понимал пока что одно:

Анатолий Иванович - это тот дальний приятель-кэгэбист, начальник одного из управлений безопасности, которому он рассказал о похищении дочери и попросил помочь ее разыскать.

- У нас к вам, Владимир Александрович, возникает слишком много вопросов. Не хотите ли вы приехать к нам, чтобы мы могли поговорить откровенно и получить от вас кое-какие объяснения.

- Конечно… Но когда? Прямо сейчас? - было уже далеко за полночь, и Большаков не представлял себе, как он доберется - такси, что ли, ловить?

- Да, сейчас. Машина будет через десять минут у вашего подъезда.