Ирэне Као: Каждый твой вздох. Там, где заканчиваются слова, начинается танец

Да, она была счастлива, но теперь не нужно об этом думать – это она повторяет себе каждый день, с того самого момента, как они расстались. Каждый день его улыбка проглядывает сквозь пелену мрачных мыслей, между лицами Себы и отца, которого она не хочет знать. Этот образ успокаивает, хоть она и не хочет этого признать. Потому что Бьянка твердо намерена стереть его из своей жизни. Она уверена, что никогда уже не будет прежней.

Кладет журнал на диван. Нужно заставить себя открыть коробки, что прислал Себастьяно месяц назад. Одного только взгляда на них ей хватает, чтобы вновь ощутить то омерзение, какое она испытывает к этому человеку. Но сделать это нужно непременно, даже против желания.

Она присаживается на корточки у входной двери и начинает с третьей коробки – первые две она открыла и проверила этим утром. В одной были диски с классической музыкой, во второй – ее танцевальные туфли. Ножичком она разрезает скотч и вскрывает коробку. Она больше первых двух. Бьянка заглядывает внутрь и обнаруживает там одежду: как попало свернутая кожаная куртка, скомканные брюки, джинсовая мини-юбка. Она шарит в глубине и под одеждой нащупывает что-то твердое; затем начинает доставать – это фоторамки, маленькие и большие, деревянные и серебряные. Бьянка не верит своим глазам: это все совместные фотографии волшебной парочки Нони – Колли, Красавицы и Чудовища, те, что она так тщательно развешивала по стенам поместья. Есть даже моментальные снимки тех времен, когда они еще были молоды и счастливы – во всяком случае, она, с самого начала верившая в эту любовь. Мелочности Себы нет пределов. Как он мог прислать их все ей?

Очередной удар под дых, очередной жест неуважения. Да и уважал ли он ее хоть когда-нибудь? Ей хочется собрать все эти вещи и сжечь. Но вместо этого она решает сохранить рамки, чтобы вставить в них фотографии своих маленьких учениц, да еще родителей – Сары и Раньеро, которых, увы, больше нет. При воспоминании о них сердце у нее сжимается. Зачем она вернулась в Бассано? Что она здесь делает, если здесь больше ничего не осталось. Даже Диана теперь в основном живет в Милане, а не в Венето.

Она бессильно сворачивается на диване, к горлу вновь подступают слезы. Журнал так и остался открытым на рекламе «Гет Физикал». При одном взгляде на нее в голове ее возникает мысль о Маттиа. Да и к чему отрицать? Эта мысль никогда ее и не покидала, с того самого дня, как она с ним попрощалась. Неужели из-за своей чертовой гордыни она разрушила то, что зародилось между ними? Теперь, в одиночестве этих комнат, ей почти кажется, что она слышит его голос, и эмоции, которые она считала похороненными, вновь оживают. Он так далеко – и так близко, в этой тишине, у которой лицо потерянных вещей и которая звучит так же, как и непрекращающаяся война внутри ее.

Бьянка делает вдох и пытается все проглотить: эмоции, образы, мысли. Но это бессмысленная борьба, потому что они возвращаются.

Она берет со столика фотографию, на которой ей восемнадцать. Бьянка всегда терпеть не могла это фото, и лишь теперь, глядя на него, понимает, как она была красива.

Тогда она этого не осознавала. Сегодня, по крайней мере, глядя на себя в зеркало, она не чувствует к себе ненависти. Более того, она кажется самой себе красивой, как никогда прежде. Она одна, но ей не страшно, потому что теперь она больше не сирота, какой была, покидая дом. Ибица изменила ее, но путь, начавшийся на острове, еще не подошел к концу. Завтра она вернется. Теперь ее дом не здесь.

Солнечные лучи озаряют октябрьское небо, окутывая городок теплым золотистым светом. Стайка детишек в фартуках только что вышла из школы в центре Санта Гертрудис и идет стройным рядком друг за другом мимо желто-белых домов. Дэвид шутливо приветствует их, посвистывая, и переходит дорогу. Вот и она – травяная лавка в самом конце улицы. Он открывает дверь, входит – и замирает. При виде ее по спине пробегает жаркая дрожь: он в правильном месте. Она стоит перед кассой – он узнал ее сразу по волосам, длинным серебристым прядям, убранным на затылке в нелепый шиньон.

– Muchas gracias, Rosaria [112]. – Амалия берет из рук аптекаря открытую деревянную коробочку, полную склянок. – Nos vemos la proxima semana. Hasta luego [113].

Она поворачивается и идет к выходу. Он – ей навстречу, его синие соколиные глаза заглядывают в ее зеленые, искрящиеся светом.

– Дэвид. – Рот у Амалии изумленно открывается. – Что ты здесь делаешь?