Юрий Мытарёв: Стихи от души и с юмором (сборник)

Ваня об армии долго мечтал,
Книжки о воинах часто читал.
Гири тяжёлые по утрам тягал
И наконец-то момент тот настал.

В часть строевую он не попал:
Грыжу свою от врачей он скрывал.
Были мечты подержать автомат,
А вместо этого выпал стройбат.

В этом батальоне любят спать,
До обеда деда не поднять.
По закону вроде все солдаты,
Но в руках у них не автоматы.

Ранним утром вместо автомата
Дали парню в руки лопату.
И сказали: «Чтобы через два часа
Траншея улыбалась сама…»

Хотел было Ваня доказать,
Что не лопатой пришёл он махать,
Призвала его Родина-мать,
И пришёл он её защищать.

Но ему по-мужски объяснили,
Тумаками всю суть разъяснили.
И теперь с утра до ночи
Прячет воин свои очи,

Так как милое его лицо
Оквадратилось оно.
И теперь, как паровоз,
Пашет парень на износ.

Не желает он больше служить,
А мечтает свой дом посетить
И, как часто у многих бывает,
Дни до дембеля считает.

Получил я отпуск летом,
Хорошо, что не зимой.
Отдохну теперь по полной
В огородике своём.

Огородик, соток двадцать,
Зарастает сорняком.
Прополю я грядки разом
И вернусь домой ползком.

У меня живёт скотина:
Бык, корова и свинья,
Коль не дам еды сегодня,
Так они сожрут меня.

Как-то раз ко мне студенты
С просьбой важною зашли:
Подоить мою корову
Мысли в голову пришли.

Я парням не отказал,
На быка им указал.
Было время поздновато,
И в сарае темновато.

Сели парни под быка,
Чтоб напиться молока.
Бык сначала весь напрягся,
Но затем не отказался.

Что там дальше проходило,
Видеть больше нету сил,
И поэтому соседей
Я на шоу пригласил.

Долго мучились ребята,
Пока вняли, что к чему…
Говорит один другому:
– Кисловато молоко?!

Утром парни оклемались
И стучать мне в дверь принялись.
Я им бить себя не дал,
Мигом мужиков собрал.

Если б знали те студенты,
Как же любим мы презенты!
Ух и вдоволь намахались,
И пижонам тем досталось!

Как же здорово в деревне!
Жаль, что отпуск маловат.
Получить бы отпуск летом
В следующем году опять!

Мой шеф – любитель покутить,
Но той попойки новогодней
Ему уж точно не забыть.
И захотел над шефом кто-то пошутить.

Очнулся как-то шеф, придя в себя,
И видит странную картину:
Все смотрят раздражённо на него,
С презреньем, несомненно.

Увидев в зеркало себя,
Вошёл он в бешенство немедля.
На лбу написано: «Осёл», –
И краской несмывающей, наверно.

Что делать? Как же быть?
Не получается стереть…
Собрал всех в зале актовом наш босс
И фразу жуткую он в злобе произнёс:
– Я шеф или не шеф? – спросил он зама,
– Ну, в принципе я думаю, что да,
Спросите лучше у народа…
– Да я порву вас всех, уроды!!!
Напрасно шеф на охранника орал
И секретарше что-то объяснял.
С уборщицей там что-то выяснял,
Клейма ведь с босса так никто не снял.
Сочувствия, конечно, он добился,
Но шефа видеть в нём никто не торопился.
Заклеил лоб он, чтобы не светиться,
Но отношению коллег
Не суждено смениться.
Как ни пытался шеф лицо вернуть,
Вокруг везде лишь только ржут…
В какой бы цех он ни вошёл,
Лишь слышит: «Вон идёт осёл!»
С тех пор шеф сильно изменился,
Не брился и, конечно, спился.
Свой вид он сильно потерял,
По имени его давно никто не звал.
И как-то раз, в очередной уж раз,
Оправдываясь перед кем-то,
Наш Босс хотел сказать: – И… я…
А выдавил ослиное: – И-а-а!
Тому свидетелей полно,
Не вру, ей-богу, ничего.
И то позорное клеймо
Сильнее шефа самого.
Мораль: нет у него теперь ни рода и ни имени,
Остался он Ослом по жизни.

Мы все учились по чуть-чуть
Чему-то в школе как-нибудь.
Учителей у нас не судят,
Ученики их точно не забудут.

Нам всем хотелось быть умнее,
А становились лишь чуднее.
Диме в школе не везло,
Не получалось совсем ничего.

В начальных классах на доске
Он вместо «мама» написал «меме».
Класс смеялся до упада,
Хохотала и Анна Ивановна.