Юрий Никулин: Самые остроумные афоризмы и цитаты

Но, к счастью, своего слова Гайдай не сдерживает. Ведь режиссеров, снимающих серьезные картины, много, а комедийных мало.

Мою жену в фильме играла Нина Гребешкова, а Таня снялась в небольшой роли руководителя группы наших туристов. Воспользовавшись тем, что наш десятилетний сын Максим проводил летние каникулы с нами, Гайдай тоже занял и его в эпизоде. Максим снялся в роли мальчика с ведерком и удочкой, которого «Граф» (артист Андрей Миронов) встречает на острове. Максим с энтузиазмом согласился сниматься, но, когда его по двадцать раз заставляли репетировать одно и то же, а потом начались дубли, в которых Андрей Миронов бил его ногой и сбрасывал в воду, он стал роптать. Время от времени он подходил ко мне и тихо спрашивал:

– Папа, скоро они кончат?

«Они» – это оператор и режиссер. У оператора Максим все время «вываливался» из кадра, а Гайдай предъявлял к нему претензии как к актеру. Например, когда Миронов только замахивался ногой для удара, Максим уже начинал падать в воду. Получалось неестественно. Чувствовалось, что Максим ждал удара. После того как испортили семь дублей, Гайдай громко сказал:

– Все! В следующем дубле Миронов не будет бить Максима, а просто пройдет мимо.

А Миронову шепнул: «Бей, как раньше. И посильней».

Успокоенный Максим, не ожидая удара, нагнулся с удочкой и внезапно для себя получил приличный пинок. Он упал в воду и, почти плача, закричал:

– Что же вы, дядя Андрей?!

Эпизод был снят.

Так в «Бриллиантовой руке» снялась вся наша семья.

– Я – клоун.

Я получаю радость, когда слышу, как смеется зал.

Я получаю радость, когда вижу улыбки детей и взрослых.

Я получаю радость, когда после наших реприз раздаются аплодисменты. Обо всем этом я думаю, пока иду домой.

Моя профессия – смешить людей, вызывать смех во что бы то ни стало. Когда мой сын, в то время еще малыш, тяжело заболел и врачи опасались за его жизнь, я выступал в Ленинграде по три раза в день (шли школьные каникулы). Все время я думал только о сыне. По нескольку раз в день звонил домой и спрашивал о здоровье мальчика. Но все эти дни я твердо знал, что в одиннадцать тридцать утра начинается первое представление и на нем будет около двух тысяч детей, пришедших посмеяться над клоунами.

И я работал.

Одна женщина мне так и сказала:

– Когда вы приехали, я думала, что будете летать под куполом и вообще все у вас будет необыкновенно. А вы как все.

А ведь я действительно обычный, нормальный клоун. Конечно, я хочу работать как можно лучше, но это не всегда получается.

Во время представления за кулисами у занавеса стоит старый униформист. Этот человек, который, несмотря на толстые очки, почти ничего не видит, всю жизнь провел в цирке. В прошлом известный артист, выйдя на пенсию, он не смог жить без любимого искусства и начал работать в Москве в униформе. Во время представления, впуская и выпуская артистов на манеж, он может только открывать и закрывать занавес. Стоя весь спектакль в темном проходе, намотав на руки веревки от занавеса, он весь на манеже. Когда играет оркестр, он в такт подпевает и слушает, что происходит в зале.

Интересно наблюдать смену поколений. Отец и мать работают в цирке. Их дети с малых лет начинают репетировать, а потом принимают участие в номере. В двадцать лет это уже профессиональные артисты, и родители начинают им помогать, ассистировать, следить за реквизитом. Никого в цирке не удивляет, что отец или мать – ассистенты в номере у сына. Это в порядке вещей.

Маленьким я с завистью смотрел на детей своего возраста, работающих в цирке. Они мне казались счастливейшими детьми, недосягаемыми, удивительными. А я по сравнению с ними обыкновенный мальчишка. Только потом я понял, что в общем-то это дети, которые во многом лишены детства: игр, забав, безмятежности. Недаром в цирке дети взрослеют раньше своих сверстников.

Народ в цирке доброжелательный. Когда человек делает новый номер, ему все готовы помочь. Особенно артисты постарше, много видевшие и помнящие. Они всегда стараются что-то предложить, подсказать молодым. Ни один опытный акробат не пройдет равнодушно мимо репетирующего новичка. Непременно крикнет на ходу: «Спину, спину держи!»

Такого зрителя, как в Германии, я не встречал нигде. Публика бурно реагировала на каждый трюк, каждую репризу. Только вышли мы с Мишей в первую паузу со своими «Факирами», такой хохот поднялся в зале, что в первый момент мы растерялись. Подумали: уж не разыгрывают ли нас? Так нас нигде не принимали. Оказалось, что нет. Директор цирка, увидев, что мы имеем успех, попросил нас дать больше реприз. И на протяжении всех гастролей мы просто «купались» в смехе.