Борис Эренбург - Я+Я. Жизнь карикатуриста. Аллегро

Впрочем, не стану описывать студенческие приключения – наверняка они немногим отличались от описанных другими и до меня. Основными итогами пяти лет учебы стали: женитьба после 2-го курса, красный диплом, защищенный в Институте Физики Металлов УНЦ АНСССР, в лаборатории академика В. Д. Садовского, и распределение с перспективой защиты диссертации.

Я ничего не делаю всерьёз

И мне везет во всем, как ни курьёзно…

Я говорю сейчас вполне серьёзно,

Что по себе – серьёзнейший курьёз!…

Работать я начал в Южно-Уральском филиале Всесоюзного Теплотехнического Института, в группе паропроводов, намереваясь специализироваться в исследованиях с использованием электронного микроскопа. Там был настоящий цветник плюс-минус 40-летних женщин – подумать только, все они казались мне старушками. Вернее, почти все… Зав. группой И. Минц всерьез намеревалась взрастить очередного к. т. н., во благо отраслевой науки.

Однако вскоре решением зав. отдела Ю. Балашова меня по производственной необходимости перевели в группу исследования металла турбин, под начало Ю. Букина, с которым я поддерживаю контакты и по сей день – как, впрочем, и с Минц…

Я упоминаю в своем повествовании немало имен по причине, описанной мною в самом начале «Прелюдии». Это – попытка создать пантеон тех, кто зажег хотя бы малую звездочку на небосклоне моей души-вселенной, являющейся продолжением нашего общего макрокосма. Я понимаю, что это – Сизифов труд: попытка пересчитать звезды и дать им имена. Однако в своем частном небе я сам себе хозяин…

План моей научной работы оказался под угрозой, и я попытался брыкаться. То ли мои брыкания были не вполне убедительны, то ли необходимость была действительно серьезна, но пришлось смириться и, скрепя сердце, начать удовлетворять систему. При этом все свободное и несвободное время я посвящал рисованию, благо бумаги для черновиков хватало. Помянутая выше область творчества «Рисунки на обложках тетрадей» расширилась «Метками на оборотах циркуляров». Со временем я притерся на новом месте, но качественный скачок успел произойти: вылупился карикатурист…

Меня окружали интересные и талантливые люди, было много поездок на картошку и морковку, совместных застолий. Я превратился в штатного поэта: сохранилась целая папка посвящений и од, к дням рожденья и по другим поводам…

Почему именно карикатура? Возможно, потому, что у нас дома, насколько я себя помню, настольной книгой был сборник комиксов Бидструпа1959 года, которые я знал буквально наизусть и даже пытался перерисовывать. Второй моей любимой книгой было лениздатовское 1958 года «Путешествие на Кон-Тики» Тура Хейердала, в сочетании с «Кон-Тики и я» Эрика Хессельберга, незаурядного рисовальщика, участника экспедиции. Именно эта рисованная часть была не столько читаема, сколько пересматриваема мной на протяжении всего моего счастливого детства…

В прошлом году 40-летие своей карикатурной ипостаси я отметил персональной выставкой на Международном Фестивале в Сен-Жюст-ля-Мартель, во Франции. А 40 лет назад, в 1977 году, отец показал мои творения своему сотруднику, врачу-стоматологу Илье Герчикову, на сегодняшний день старейшему в мире литератору-юмористу (97!!!). Герчиков сотрудничал со многими изданиями как в Челябинской области, так и за ее пределами, но для начала он свел меня с многотиражкой Южно-Уральской Железной Дороги «Призыв». Именно мои первые публикации в «Призыве"в 1978 году дают мне лестное право считать Илью Лазаревича своим крестным отцом в области сатиры и юмора…

Позже Илья посоветовал послать подборку на Габровское Биеннале-89, директором которого был тогда незабвенный Стефан Фортунов. К моему восторгу, одна из работ была опубликована в каталоге и параллельно – о боги! – даже в болгарском журнале «Картинная Галерея». Так состоялась первая моя зарубежная публикация.

Очень скоро мои работы начали публиковаться и в «Челябинском Рабочем», и в «Вечернем Челябинске», и в «Комсомольце». Дальше – больше…

Так началась двойная жизнь молодого специалиста с немалыми амбициями и скромным окладом в 110 рублей. Тут нелишне заметить, что публикации приносили, кроме морального удовлетворения, материальные блага в виде гонораров. Эти капельки, сливаясь в ручейки и сладко журча, значительно скрашивали будни меня-совслужащего…