Александр Масалов: Журналюги и журналюшки

Четвертый иронически спрашивает:

— Как убили?

— Двух задушили, одну — ножом пырнули. Сперва поиздевались, конечно.

— А у меня репортаж о том, как в мусорном жбане мужика нашли, — не без гордости говорит четвертый. — По частям. Я ментам помогал рыться в мусоре. Есть потрясающие кадры…

Тут вмешивается редактор:

— Ну это нет… Впереди Законодательного собрания я расчлененку не пущу!

— А после?

— В качестве прослойки дам паводок. Затем — блок криминальной хроники: твою расчлененку, потом — школьниц. Как два происшествия, имевшие большой общественный резонанс.

Журналист, приготовивший материал о смерти трех школьниц, с ненавистью смотрит на коллегу.

Для него он сегодня — злейший враг.

Но он тешит себя надеждой, что завтра кто-то не просто убьет трех школьниц, а еще и на куски порежет.

Уж тогда он отыграется!..

Журналист старой закалки устроился в недавно созданную газету.

Увидел, как там бухают двадцатилетние корреспондентки.

Потом рассказывал — с искренним возмущением в голосе:

— Еще ничего не написали, а пьют так, будто пропивают Нобелевскую премию по литературе. Или, на худой конец, — Пулитцеровскую по журналистике!..

Ростов-на-Дону,

1999–2004 гг.

Не имеет значения, в каком городе вы живете. Нравы и обычаи журналистов везде одинаковы — от Бобруйска до Лондона…

Читать эту книгу можно и как обычную книгу. Но тогда воздействие будет не то. Сперва, видите ли, нужно проникнуться духом…